— отшатнулся я от него в полной догадке.
Вместо ответа дед тер руки и качал головой, надувая щеки. Внешне он казался безумным. Между нами установилась неловкая тишина.
— Сегодня ночью и убежим, — наконец, шепотом ответил дедок, оглядываясь на гопников, которые играли за столом в карты, вовсе нас не слушая. — На лодке уплывем, вот там твоя сила и нужна будет. Чтобы грести быстро! — хлопнул он веками обоих глаз, словно филин. — Отдыхай пока, сил набирайся, я тебя разбужу ночью…
Он вернулся на свою шконку, отвернулся к стене и сразу же захрапел, как ни в чем не бывало. Я же еще некоторое время размышлял над его словами, думая, не сбрендил ли ведьмак на старости лет? А потом и сам заснул незаметно…
Посреди ночи чую, кто-то меня за плечо трясет, открываю глаза — дедок надо мной с зажженным фитильком стоит, палец к губам прижимает — молчи, мол. Я поднялся, он мне фитиль в руку дал, а сам из штанов кусок извести достал и на полу лодку нарисовал — как положено, с сидушками, кормой. Потом жестом пригласил меня — мол, садись. Я сел послушно в нарисованную лодку, только чтобы его не раздражать — боялся, что проклянет черт безлошадный. А дедок взял швабру, которой мы пол в камере подтирали, тоже сел в «лодку», а швабру эту мне в руки дал:
— Греби давай! — а свечу задул.
Я в темноте стал шваброй орудовать, будто веслом. Она поначалу просто по воздуху моталась, а потом чую, будто швабра с сопротивлением каким-то ходит, будто правда весло в воду окунается. Потом вдруг свежим речным, прохладным ветерком пахнуло, гляжу — а мы уже и впрямь в тумане по реке плывем в настоящей лодке. Я диву дивлюсь, но помалкиваю, страшен дедок мне стал.
А он в это время говорит:
— Греби, парень, вон туда, — и пальцем показывает.
Я изменил направление — швабра, конечно, не весло, но потихоньку гребу все же. Таким макаром проплыли мы еще немного, и лодка в берег тюкнулась.
— Выходи, приехали, — сказал дед и швабру у меня забрал.
— А где мы?
— На Дунае, к Измаилу причалили.
Я подивился сказанному, ведь от Измаила до Тулчи, где мы пребывали в тюрьме, расстояние верст пятьдесят. Правда, виду не подал, а только сказал:
— Так тут же теперь русские стоят!
— Вот и иди к ним, назад в Румынию не возвращайся, иначе опять в тюрьму попадешь.
— А ты, отец, как же?
— Обо мне не заботься, я свои проблемы сам решу…
Ну, дед отплыл, а я пошел в город, там меня патруль задержал, уже советский, подержали в обезьяннике денек, пока выясняли кто я да что, а потом предложили в Советскую Армию идти добровольно. Я и пошел
