И Годдар отказался от своего сурового решения. Он постарался примениться к обществу и перенять его манеры и обращение; но это давалось ему с большим трудом. После этих собраний, доставлявших ему такое мучение, он спешил домой, скидывал фрак и, сидя в рубахе, с наслаждением курил свою трубку. От других приглашений, которые ему устраивали друзья лэди Файр, он отказывался с упорной настойчивостью.
— Будет гораздо лучше для меня и для других, если я свободный вечер проведу в рабочем клубе, — сказал он однажды Глиму в ответ на его настояния и советы не пренебрегать общественными связями.
Время шло. Никогда еще Годдар не работал так охотно и так горячо, как в эти месяцы. Лэди Файр играла в этом не последнюю роль. Годдар незаметно для себя привык посвящать ее во все свои планы и честолюбивые мечты. Он так мало отдавался чувствам до своего знакомства с лэди Файр, что сумел сохранить все простосердечие молодости, и поэтому он принимал ее участие и дружбу с особой свежестью чувств. Когда он в первый раз отдал ей на просмотр рукопись своей статьи для газеты, он покраснел, как школьник. Это было счастливое время. Он был слишком наивен, чтобы подозревать на своем пути какие-либо сети и ловушки…
Домашняя его жизнь между тем шла по старому. Периоды трезвости и как бы раскаяния опять сменялись у Лиззи периодами запоя; но последние делались все чаще и чаще. Сильно развитое у Даниэля чувство долга заставляло его относиться к Лиззи всегда одинаково ласково и внимательно. Но он давно перестал смотреть на нее, как на женщину и как на жену.
Слухи о рабочих беспорядках в Экклесби все разростались. Начались вследствие этого всякие осложнения с выборами парламентского кандидата от округа Хоу, в котором находился Экклесби. И все это послужило поводом для большего еще скрепления уз, связывающих лэди Файр и Годдара. Консерваторы выставили сильного кандидата. В либеральной партии произошел раскол. Трудовая партия хотела вотировать за независимого, а умеренная группа поддерживала влиятельного местного кандидата. Левая группа выставила кандидатуру Даниэля Годдара. Лэди Файр, с чисто женским пристрастием к интригам, вмешалась в эту борьбу и просила своих друзей в Экклесби употребить все их влияние в пользу Годдара.
— Я собираюсь поехать туда нынче осенью, — сказала она ему. — Я сама лично поведу там кампанию.
Но раньше чем она получила возможность выполнить свое обещание, в Экклесби разразилась гроза.
