– А зачем тянуть? Да и человек будет мучиться понапрасну.
– Не понапрасну, княже. Вели сего испившего яду доставить к темному суеверу. Ежели он и вправду властен отвращать смерть – пусть-ка и на этот раз отвратит!
Принесли. Взглянул Агапит в глаза принимающего смертные муки. Слово ему говорил такое:
– Возрадуйся. Теперешними мучениями довольно уже ты стал наказан за грех. Поэтому Господь избавит тебя от смерти.
– Но как же? Ведь яд смертелен.
– Увидишь как.
И Агапит приказал принести ему точно такого яду. И выпил на глазах у отравленного. Затем же подал ему отвар, которого и сам выпил. И – помолился Богу. И оба остались живы.
Но лекарь отказался поверить! Кричал, что от этого яда противоядия просто нет. Отраву, значит, специально приготовили плохо, чтобы возвеличить этого темного монаха. Его же – настоящего лекаря, солнце истиной медицины – унизить. И с этого дня он имени Агапита слышать просто не мог.
Однажды – «уязвляемый стрелой зависти», говорит отечник – сорвался лекарь и поехал в Печеры. Разоблачать шарлатана. Приехал, и что же видит? К великому его злорадству, непревзойденный целитель Агапит – сам лежит болен! Тут приосанился армянин и произнес назидательную речь:
– Горе-целитель темный! Ты и самого-то себя исцелить не можешь. Где уж таким, как ты, за лечение других браться. Так слушай же настоящего ученого: болен ты такой-то и такой-то болезнью. И вот тебе приговор: солнце не успеет взойти три раза, как ты умрешь!
Монах улыбнулся ему со своего одра и сказал:
– Чтобы уврачевать гордыню твою, добрый человек, Всевышний мне подает, недостойному, не только эти три дня, но также еще три месяца земной жизни.
На это лекарь много смеялся, хорошо зная, сколь быстро и неотвратимо протекает к смерти определенный им у Агапита недуг. На том они и расстались.
И часто посылал княжий лекарь узнать: не пришла ли смерть? Но не было ее в Печерах через три дня. Ни через три недели. Ни даже через три месяца. И только – точно по своему слову: три месяца и три дня – преставился Агапит.
А на девятый день по преставлении в Печеры явился лекарь. И был тихий, задумчивый. Отправился к самому настоятелю, Антонию Великому, и вот что ему поведал.
Покойный Агапит явился лекарю княжьему как живой. И так наставлял его:
– Три дня ты определил мне от мудрости сего мира. А Бог мне к ним добавил три месяца. А если бы ты сказал «три месяца», – добавил бы к ним три года. И все – для вразумления твоего о том, что, как ни велика мудрость мира, она ничто по сравнению с премудростью Господа. Он попустил и эту болезнь мою не для иного чего, как только для уврачевания жестокого твоего сердца. Я мог и вообще исцелиться. Да только вот – на что мне? Имея ангельский чин, итак я предстоял пред Господом постоянно: в жизни как после смерти, во сне как и наяву, в болезни как и во здравии.
