Она потянулась по деревенской улицѣ; но не смотря на старанія каждаго изъ парней привлечь на себя вниманіе крикомъ, гикомъ и размахиванімъ шапки, не смотря на смѣшные прыжки человѣка съ козлиной бородой и важную осанку его товарища съ бородой изъ стружекъ, – всеобщій интересъ сосредоточивался на великане въ женскомъ платьѣ; и надо отдать ему справедливость, онъ отлично исполнялъ свою роль. То шелъ онъ маленькими шажками, какъ деревенская дѣвушка, которой не хочется запачкать своихъ праздничныхъ башмаковъ на грязной дорогѣ, то выступалъ гордо, обмахиваясь вѣеромъ и жеманясь, какъ городская дама, посылая направо и налѣво нѣжные поцѣлуи дѣвушкамъ, то вдругъ принималъ степенный видъ, будто шелъ въ церковь, а когда на пути попадалась канавка, онъ жеманно большимъ и указательнымъ пальцами приподнималъ платье спереди и показывалъ длинныя ноги, одѣтыя въ солдатскія панталоны.
– Все тотъ-же! – сказалъ, стоя передъ дверью и засунувъ, по обыкновенію, руки въ карманы, булочникъ Гейнцъ своему сосѣду купцу Вейземейеру, котораго шумъ тоже привлекъ изъ-за прилавка.
– Да, все тотъ-же, – отвѣчалъ г-нъ Вейземейеръ, маленькій, худенькій человѣкъ, – все тотъ-же весельчакъ, тотъ-же весельчакъ!
Но г. Вейземейеръ сказалъ это вовсе не веселымъ голосомъ, во-первыхъ, потому что былъ вообще меланхолическаго темперамента, а во-вторыхъ, ему вдругъ показалось, что Гансъ одинъ можетъ съѣсть всѣ прекрасныя вещи, стоявшія на столѣ и предназначенныя для «сборщиковъ».
– Они зайдутъ прежде всѣхъ къ вамъ, сосѣдъ, – сказалъ булочникъ.
– Да, да, вѣроятно, – сказалъ г. Вейземейеръ.
Дѣйствительно, процессія переходила черезъ ручей по узенькому мостику прямо къ дому г. Вейземейера. Поднялся страшный крикъ и гамъ, когда Гансъ, вмѣсто того, чтобъ идти по мосту, однимъ прыжкомъ перескочилъ черезъ ручей, причемъ женское его одѣяніе далеко развевалось по вѣтру – и очутился около г. Вейземейера, который въ ужасѣ отступилъ на нѣсколько шаговъ. Булочникъ же между тѣмъ улыбнулся своими толстыми, покрытыми мукой, губами, и спросилъ:
– Еще чортъ не унесъ тебя, Гансъ?
Гансъ, вмѣсто отвѣта, сдѣлалъ низкій книксенъ и преобразилъ свое красивое лицо въ рожу самаго отъявленнаго ханжи.
– Ну, такъ когда же это будетъ, Гансъ? – сказалъ снова булочникъ.
– Тогда, когда вы станете печь самыя большія булки въ околодкѣ, – сказалъ Гансъ и присѣлъ еще ниже.
Булочникъ бросилъ на него злобный взглядъ, но тутъ подоспѣли другіе парни и всѣ направились въ домъ купца. Г. Вейземейеръ послѣдовалъ за сборщиками и съ кислой миной смотрѣлъ, потирая руки (желая этимъ выразить свое удовольствіе и гостепріимство), какъ парни укладывали въ мѣшки со стола провизію, которой было не особенно много.
