— А что? Хорошая вещь, — сказал Ломакин. — Прочитать вслух?
— Читай, конечно, — сказал Абрам.
— Ну читай, раз хорошая, — согласился Витька.
Ломакин стал посреди кубрика, держась одной рукой за койку, чтобы не упасть при качке, и вслух прочитал стихотворение.
— Здорово, — восхитился Абрам. — Как в книжке! Его, наверное, петь можно.
— А на какой мотив? — спросил Васька.
Абрам закатил глаза и стал что-то бубнить себе под нос. Через некоторое время он воскликнул:
— А вот на этот! Дай-ка стихи...
Васька отдал ему листок, и Абрам запел низким, глуховатым голосом на мотив старого, полузабытого танго:
Скорость — самый полный, до предела,
Мы идем домой, домой, домой...
Васька сел к Абраму на койку и стал подтягивать ему, заглядывая в листок. Потом с другой стороны подсел сам автор, и последние два куплета они допели втроем.
— Какая песня! — сказал Васька. — Теперь у нас своя песня есть.
— Хорошая песня, — согласился Абрам. — Только непонятно, что она наша. Вот если бы в ней про «Градус» хоть слово было...
— Витька, допиши про «Градус», — попросил Ломакин.
Витьку осенило мгновенно.
— В последнем куплете можно четвертую строчку так петь:
«Градус» возвращается домой.
— Блеск! — крикнул Васька, и они хором пропели:
Я вернусь усталый, но счастливый,
Помашу им радостно рукой.
Наши чайки ждут нас терпеливо,
«Градус» возвращается домой!
— Пошли, споем ее на палубе, — предложил Абрам.
— Пошли! — поддержал Васька Ломакин.
Они оделись в ватники и поднялись наверх. «Градус» уже подходил к базе. Ветер стал слабее, волна не так сильно раскачивала судно. Витька, Васька и Абрам уселись на середине трюма прямо на мокрый брезент и, не обращая внимания на брызги, стали орать свою песню. Коля Бобров, заметив на трюме из ряда вон выходящее сборище поющих матросов, заподозрил неладное, опустил стекло и прислушался. Ветер был в скулу, и песня долетела до него от слова до слова. Голоса матросов были трезвые, хоть и нельзя сказать, что хорошо поставленные. Слова в песне были вполне приличные и местами даже трогательные. Когда кончилась песня, Коля Бобров взял мегафон и крикнул:
— Это что за самодеятельность?
— Это мы песню сочинили, — сложив руки трубочкой, ответил Васька Ломакин.
— А мотив тоже вы сочинили? — ехидно спросил старпом.
— Мотив народный, — ответил Абрам. — А слова вот Витькины. В стенгазете стихи тоже он сочинил, помните?
— Помню. Приличные стихи для стенгазеты. Ну ладно. Разрешаю вам продолжать сочинение песен и плясок...
