О том, что живая полуголая девушка с раскосыми глазами, сидящая на высоком пьедестале, — тоже произведение искусства, можно было догадаться лишь по толпе людей с фотоаппаратами, плотным кольцом окружившей ее. Коротко стриженная голова с влажными черными глазами и небольшим ртом, расплывшимся в сладкой зазывной улыбке. Золотисто-смуглое тело в позе Будды. Блестящий ручеек бус, заползающих в ложбинку между нагих грудей, с темными, как изюминки, сосками. Лобок красавицы прикрывали дешевые украшения из бусинок, служащих набедренной повязкой. Талию обвивали живые рептилии — змеи, удавы. Вытягивая свои головки, они извивались в такт сладкой восточной музыке, под которую медленно крутился пьедестал с восседавшей на нем укротительницей. Висящий над ее головой плакат гласил: «Искусство как средство социальной психотерапии». Всем желающим девушка предлагала дотронуться или погладить обнаженные части своего тела, тихим голосом повторяя китайскую мудрость: «Если счастье покинуло вас, живите проще — не отталкивайте того, что приходит, не удерживайте того, что ушло, и счастье вновь вернется к вам». Люди завороженно всматривались в девушку. Некоторые отваживались дотронуться до нее. Тогда рептилии поднимали свои головки и желтыми круглыми глазками впивались в смельчаков.
Игорь пошел дальше, вспоминая сеансы массового гипноза психотерапевтов и колдунов в России. Вдруг он увидел череп в шахматную клетку и невольно содрогнулся. Работа была выставлена в мрачном переходе одного из полутемных залов.
— Это самый модный художник, — услышал он позади себя русскую речь.
Игорь обернулся. Перед ним стоял скуластый человек с яйцевидной лысой головой. Он больше походил на боксера, чем на художника или любителя живописи.
— Что, нравится? — вновь обращаясь к Игорю, спросил незнакомец.
Игорь ничего не ответил. Он, вообще, был не очень контактным человеком, к тому же мужчина ему явно не импонировал.
— Ты скоро так же будешь выглядеть, — не дождавшись реакции на свои слова, неожиданно пообещал тот.
Игорь инстинктивно посмотрел по сторонам. Парочка вдали любовалась еще одним шедевром в том же духе.
— Вам что? — враждебно спросил он.
— Сваливай отсюда и мазню свою забирай, — угрожающе прорычал бугай.
— Это еще почему? — вспомнив предупреждение Тенгиза, обозлился художник.
— Мешаешь нам! Понятно?
— Не очень, — бесстрашно глядя в ощеренный оскал, с вызовом ответил Игорь.
— Значит так: сутки на сборы, картины под мышку и — марш домой!
