— Что-то мне не верится. Какая к черту мафия, мы ведь художники, а не торговцы! — возразил он.
— Ну и наивный ты человек, Игоряша, — поучал его Тенгиз. — У него даже кличка имеется — «Седой». При советской власти он спецзаказы выполнял — малевал всяких там внучек да зятьев. Его монументальные полотна дворцы украшали. Когда нас, нищих, милиция в Измайлово разгоняла, его картины во всех художественных салонах на лучших местах висели. За большие бабки продавались. Бедные музеи коллекции старых мастеров в запасниках держали, а его — гения, понимаешь, советской живописи — выставляли! В Манеже персональные выставки организовывал.
— Да, но сейчас времена изменились.
— Времена-то изменились, а связи старые остались! Как он на «Документу» прорвался, все удивляются. Опять же, по слухам, через Союз немецких галеристов.
— Я читал, что там кто-то из бывших гэдээровцев затесался.
— А, ну вот тебе и ответ! «Седой» в свое время обожал по соцстранам ездить, портреты наших послов с чадами рисовать. Пивко попивать. Значит, там его тогда на кого-нибудь и вывели.
— Но Симона сказала, что француженка, которая в этом году возглавляет «Документу», не очень-то немцев жалует. Союз немецких галеристов расшумелся в прессе, дескать, она наносит вред делу.
— Да, я читал, что эта дама придерживается крайне радикальных взглядов. Даже из своих ни одного известного мастера не пригласила.
— Видишь, а россиян удостоила!
— Остренького, наверное, захотелось! В общем, ты меня понял, держись от «Седого» подальше. Он не потерпит, что его, такую знаменитость, с тобой в одну карету посадили.
— Я с ним ни в какую карету не собираюсь садиться.
— Я понимаю, но ты же нэискушенный. — Когда Тенгиз нервничал, он говорил с грузинским акцентом. Окончив с Игорем художественное училище, женившись, он остался в Москве. Но с москвичкой жизнь его не сложилась. Слоняясь по чужим углам, Тенгиз подрабатывал живописью. — Я бы с тобой поехал, да сейчас за дочку в частную школу платить нужно. Так ты имей в виду то, что я тебе сказал, — напутствовал Игоря он на прощание.
Тенгиз был верным другом, на пять лет старше Игоря и всегда опекал его по-братски. Игорь очень ценил их дружбу.
Чтобы осмотреть огромную площадь выставки «Документы» предполагалось месяцы, а может быть, и годы. Поэтому, попав сюда, Игорь решил остановиться на тех работах, которые его интересовали. Ему понравились уличные фотографии Нью-Йорка сороковых годов. Привлек внимание интерьер, утопленные в коробки из цветного стекла раскрытые книги, разложенные на кубах яркие апельсины.
