Гопал молча стоял, открыв рот и ощущая слабость в ногах. Было ли это воплощением его желания посмотреть другие Круги? Если бы он это знал, то никогда не покинул бы Голоку.
Мистик, ничуть не испугавшись, направил свой собственный свет на зверей.
— Тришна, — прошептал Вьяса, проводя лучом по животным, потом по карете и, наконец, по зареву в тумане.
Тени четырех фигур танцевали по краям кареты. Языки пламени трепетали и искрились под звуки шеная, на котором играла одна из фигур в капюшонах.
— Помни, — наставлял его мистик, — они не узнают, что мы не из этого Круга. Большинство Агур не слишком сообразительны. Следуй моим указаниям. Ничего не ешь и не пей. Это выявит твою сущность.
Вьяса пригасил огонек на своем посохе, пока тот не исчез совсем.
Где-то за пределами досягаемости света от костра они услышали звон кубков и песню призраков. Они были еще слишком далеко, чтобы видеть лица весельчаков.
Тому, кто взбирается по отвесной круче,
Оставляя пылающий след для многих,
Собирателю душ и голов —
Бхутанате мы поклоняемся и предлагаем:
Убирайтесь, духи! Кровавая бойня в аду!
Для него боги приготовили это место,
Даровали нам царство, где мы можем жить,
Где дни и ночи все еще сменяют друг друга.
О Бхутаната, приготовь нам сому,
Бхутанате мы приносим жертву.
Они пели, покачиваясь в такт музыке, прерываясь только для того, чтобы наполнить свои кубки.
— Кажется, они знают о войне на Бху, — прошептал Вьяса вне поля зрения провозглашающих тост в честь Повелителя Наракаталы. — Они упомянули головы. Но больше меня беспокоит то, что они поют о смене дня и ночи. Здесь не бывает дневного света… но он есть на Бху.
— Что?..
— Постой, — приказал Вьяса.
Тени опять запели:
Даруем тебе, Бхутаната,
Обильное подношение сгустками крови.
Иди вперед и займи свое место.
Ибо ты можешь повести нас к свету.
И в самом его сердце мы будем жить вечно!
Подношение, обильно вымоченное в крови,
Даруется тебе, Король Королей,
Хозяину, который покажет на путь.
О-о-о, Бхутаната, надави нам сомы.
Бхутанате мы жертву приносим.
Весельчаки уже визжали, сталкиваясь своими кубками, разливая сому на себя и на землю и разражаясь тем, что нельзя было описать иначе как «дьявольский хохот».
Гопал встал, пытаясь получше рассмотреть происходящее, и наклонился вперед, опираясь на тонкую ветку. Сухая ветка хрустнула, и он вывалился на край круга света от костра.
Пировавшие обернулись на шум, хватаясь за оружие и вглядываясь в темноту вокруг них.
Вьяса шагнул в свет, помогая Гопалу подняться из влажного тумана.
