Онъ взялъ ея руку:
— Bonjour Hélène (онъ никогда не называлъ ее уменьшительнымъ именемъ), такъ рано, и здѣсь?.. Я никакъ не ожидалъ… Ты здорова? И онъ заботливо, почти тревожно глянулъ ей въ лице…
— Совершенно здорова! не дала ей отвѣтить Ольга Елпидифоровна, — это мы еще вчера съ Линой сговорились встать въ шесть часовъ, — pour vous faire plaisir, mon prince! низко, по театральному, присѣла она передъ нимъ.
— Въ самомъ дѣлѣ, Hélène? Онъ блеснувшимъ на мигъ взоромъ обратился снова къ племянницѣ,- ты… вы для меня это сдѣлали?..
— Еще бы! крикнула барышня.
— Для васъ, дядя, именно для васъ! И княжна закивала ему улыбаясь.
Онъ сталъ какъ-то чрезвычайно веселъ и шутливъ:
— Сергѣй Михайловичъ, очень радъ видѣть васъ опять!.. Вы познакомились съ Еленой Михайловной?.. А этой птичкѣ пѣвчей были вы представлены? указалъ онъ на востроглазую дѣвицу, не перестававшую вертѣться около него, — рекомендую, — русскіе романсы поетъ восхитительно!..
Черноглазая барышня сжала свои крупныя губы:
— Monsieur Гундуровъ не обратилъ на меня ни-какого вниманія.
— Онъ слишкомъ молодъ, улыбнулся князь Ларіонъ, — чтобы умѣть оцѣнить всѣ ваши совершенства; только такіе старцы какъ я
— Вы старикъ, вы! перебила его барышня, воззрясь на него нѣжно-упрекающимъ взглядомъ, — вы просто кокетничаете своимъ старчествомъ!
Князь нахмурился и повелъ на нее холодными глазами, — отъ чего она впрочемъ нисколько не смутилась:
— Да, да, кокетничаете! повторила она.
— Что-же, Сергѣй Михайловичъ, отходя отъ нея спросилъ князь Ларіонъ, — вы порѣшили насчетъ Гамлета?
— Ахъ да, дядя, пожалуйста, молвила княжна Лина, — мнѣ этого такъ хочется…
Онъ глянулъ ей опять прямо въ лице, какъ-то задумчиво усмѣхаясь — и не отводя отъ нея взгляда:
— Could beauty, my lord, have better commerce than with honesty? [5] медленно проговорилъ онъ, — и обернулся къ Гундурову:
— Удивительно говорила это и вела всю эту великолѣпную сцену съ принцемъ одна очень молоденькая тогда дѣвочка, дочь, кажется, знаменитой mistriss Siddons, сестры Кембля, которую я видѣлъ въ 1821 г. въ Лондонѣ. До сихъ поръ эти слова, выраженіе ея остались у меня въ памяти….
— Такъ можно будетъ, дядя? спросила его опять княжна.
— Можно, Hélène, можно, — онъ пожалъ ей руку, — и я даже готовъ не пропускать ни одну изъ вашихъ репетицій, — если только присутствіе мое не будетъ въ тягость вашему молодому обществу, любезно примолвилъ князь, обращаясь къ нашимъ друзьямъ…
— Звонятъ! послышался внезапно голосъ Вальковскаго, который тѣмъ временемъ заснулъ «подъ тѣнію кулисъ» во всемъ безмятежіи непорочной души.
