— Где мсье? И мадам? — спросила Розье. — Они что же это, лодыри, еще спят? Почему не выходят к завтраку? Почему не составляют мне компании? Вот любезно, да еще в первый день. А это что такое тут? Пирожные, булочки домашние, яйца? Что, разве в Уккле нашли золотой прииск? И где же он?
Тем временем Сиска, чьи ноздри прямо-таки раздулись от ароматов и желания съесть этот завтрак, казавшийся ей великолепным, пыталась успокоить Розье, умоляющим жестом воздевая к ней руки.
— Да отвечай же ты, дурында, — повторила Розье.
— Я, мадам, — ответствовала ей служанка, — не дурее вас. Даже будь я дурой, и то была бы лучше вас, потому что я не такая жадюга. Мадам и мсье ушли еще в пять часов утра, распорядившись, чтобы я подала вам завтрак, не дожидаясь их возвращения. Они скоро вернутся. Кушать подано. И если мадам угодно… — Служанка пододвинула ей стул.
— Ничего не хочу, ни тебя, ни стула твоего, вообще ничего, унеси все это и скажи мне, где они.
— Мсье и мадам передо мною не отчитываются. Если не хотите завтракать, я это отнесу в буфетную.
— Вот как оно, Сиска, — продолжала Розье, повернувшись к толстухе, — что тут скажешь, они, ленивцы, уже в дороге! Вместо того чтобы, чинно сидя в своем кабинете, учиться подобно двум величайшим умам, которые я только и знаю, он шлендрает по округе в поисках приключений. Да. Нет бы сидеть у себя в кабинете, работать как те почтенные Ян Косоножка и А-вот-это-уже-дебри, размышлять, обдумывать и Богу молиться об исцелении хворых, он шлендрает. Вот уж точно лодырь первостатейный, молодой да ранний, стоит солнцу взойти, как он уже гуляка из гуляк. Да в котором часу он уехал-то, эй, ведьмочка?
— В пять утра.
— И дочь моя с ним шлендрает?
— Да, мадам, бывает, что они вдвоем ездят к больным. Пока мсье осматривает, мадам ждет его в гостиной или на улице.
— К больным? — удивилась Розье. — Да кто ж селится в Уккле, имея вызовы к больным? Да с каких пор и больные-то в Уккле завелись? Кому это придет в голову его вызывать?
— Тому, кто нуждается в его помощи, мадам.
— Убирайтесь вон.
— Я делаю что мне приказано. Мадам Маргерита сказала, что вернется не раньше девяти часов, и если вы все-таки за это время захотите позавтракать…
— Я не буду завтракать.
— Но, мадам, прошу вас, — взмолилась Сиска, — сейчас семь утра. Я проснулась в четыре и ужасно голодна. Вы хоть понюхайте, как вкусно пахнет кофе. Позавтракайте, мадам.
— Ах вот что! Тебе бы только поесть, — отозвалась Розье, — а меня душит гнев. Сказала же тебе, унеси все это.
