— Распряги их, они нужны капитану!
Нино вытер пот рукой и ответил:
— Мне они тоже нужны.
— Да ненадолго же, — пробурчал Селорио.
— Ненадолго или на всю жизнь — никто не возьмет у меня сейчас волов.
Капрал угрожающе вскинул руку, но сдержал себя и только сказал:
— Имей в виду, это для капитана.
Нино поднял голову, луч солнца упал на его висок светящимся треугольником, а глаза засверкали, как раскаленные уголья.
— А хоть бы и для господа бога!
Тут уж Селорио вышел из себя и, сделав несколько шагов по направлению к Нино, рявкнул:
— Или ты дашь мне волов, или я уведу тебя самого, чурбан ты этакий!
Но надо было знать Нино. В два счета он очутился возле полицейского, рванул его за пояс и поднял над головой.
— Ты еще не дорос до этого, — процедил он сквозь сжатые зубы и швырнул капрала наземь. Потом повернулся к нему спиной, будто выдернул вцепившийся в борозду сухой корень. И то, что он повернулся к нему спиной, было очень плохо, потому что капрал схватил мачете и вонзил его в левое плечо Нино. Но больше он уже ничего не мог сделать — могучая, тяжелая правая рука Нино сжала полицейскому горло и пригнула его к земле.
Всего лишь одна рука нужна человеку. Одна правая. Только что взрытая борозда была теплой, еще совсем сырой; в нее втиснулась голова Селорио. Глаза его, налитые кровью, вылезшие из орбит, уставились куда-то вверх. Ногти коротких пальцев впились в тело гиганта, правая рука уперлась в раненое, растерзанное плечо Нино. А Нино не шелохнулся, словно скатившийся с горы камень.
Вот как было дело. Потом Нино поднялся, все той же правой рукой закинул мертвого на свое раненое плечо и, не обращая внимания ни на боль, ни на горячую кровь, направился к полицейскому участку.
Он добрался туда уже в сумерках. Дежурный приказал ему остановиться, но он пошел дальше. Когда из открытой двери на него упал луч света и капитан поднялся ему навстречу, Нино сбросил с себя мертвеца и сказал:
— У кого есть свой вол, тот не посылает его за чужими.
Вот что поведал мне старик Хулиан. А в три часа утра Лусио Бермудес вышел в патио поискать огня, старик встал перед ним с зажженной сигарой в зубах, и, когда полицейский попросил разрешения прикурить, Хулиан Баррерас, не спуская с него глаз, вынул изо рта окурок и швырнул его на землю.
1944.
