В повозку, нагруженную сундуками и тюками, Идма садилась очень аккуратно, чтобы не помять или, того хуже, не запачкать замечательное новое платье. Мар, камердинер господина, посмеиваясь, помог ей устроиться поудобнее.
— Кто же в дорогу лучшее-то одевает? Ну, ты девчонка молодая, тебе наряжаться — самое занятие.
— Дядечка, правда, красивое?
— Красивое, красивое… Ну, господа в путь тронулись, и нам мешкать нельзя.
Сидя на мягких тюках, Идма с удовольствием глядела по сторонам. Но только поначалу. Вдруг подумалось: вот приедут они домой, нужно будет распаковывать все это богатство, да и вообще лишний раз из дому не уйдешь — госпожа может хватиться, позвать. А когда госпожа на прогулке, ее сопровождает Эрн… Да если бы он даже и оставался, ему все равно запрещено входить в дом!..
— Дядечка!.. Дядечка, а как бы мне с Эрном свидеться… ну, половчей?
Мар недовольно вскинул голову: вот, только задремал, а тут — девчонка с ее глупыми мыслями девчачьими.
— Приедем и свидишься. Попросишь у госпожи разрешения, как же еще?
— Дядечка, миленький, а далеко до дома?
— К вечеру будем. Прекрати болтать, поспать не даешь.
Ох, какими же мучительными были для Идмы последние несколько часов пути!
И вот повозка, поотстав, как полагается, от господского экипажа, въезжает во двор. Эрн… да вот он, Эрн, среди слуг. Идме кажется — он посмотрит на нее, непременно посмотрит, и… Но из экипажа выходит госпожа, слуги преклоняют колени. Идме хочется дождаться, пока госпожа войдет в дом, — может, удастся перекинуться парой слов с Эрном. Но госпожа зовет:
— Идма!
Идме ничего не остается, как последовать за госпожой в дом.
Только вечером, когда господа сели ужинать, Идма улучила минутку, чтобы проведать Эрна.
Эрн задавал корм коню госпожи. Пришлось подождать. Недолго, но все же… все же она ушла без разрешения. Идма почувствовала обиду — не на Эрна, нет, он делал то, что должен был делать, а… неужели на госпожу? Идма похолодела от этой жуткой мысли. Правильно тогда сказал Эрн: даже думать нельзя! Нельзя — и не нужно!
Подошел Эрн.
— Прости, что заставил ждать.
— Да чего уж там… — смутилась Идма. Эрн говорил так, как говорят господа: господин Эрмант постоянно извиняется перед госпожой Виритой, хотя, вроде, и не за что извиняться, просто у господ это считается признаком хорошего воспитания. Вроде бы и приятно, что Эрн говорит с ней по-особенному, но… лучше бы они поговорили, как говорят между собою слуги, тогда ей проще было бы…
