Отправной точкой пинка под зад, отправляющего меня в свободный полет без присмотра учителя, стал, как не странно, прорыв в медитации. В тот момент, когда я внезапно провалился в свой внутренний мир по настоящему, я и не предполагал, что именно этого ждал мой учитель.
Оказалось, что находясь в глубокой медитации мое сознание, переходило совершенно на иной уровень. Не так как с элементалями, в том случае я просто начинал думать несколько в иной манере и воспринимать дополнительные грани реальности в несколько большем объеме. Медитация настолько меняла мое мышление, что вернувшись в нормальное состояние, я мог только оценить результаты, но никак не осмыслить те действия, которые совершал.
Первый же эксперимент вылился в несколько часов сильного жара и нескольких дней сильнейших мышечных болей, из-за которых я даже ходил с трудом. Зато удалось определить ряд новых возможностей, которые в будущем могли стать мне доступны. Глубокая медитация, насколько мое сознание в нормальном состоянии могло понять, давала доступ к, если можно так выразиться, тонким настройкам организма, которыми я, по заверениям Вереска, при определенном упорстве смогу овладеть. Эти возможности сильно повысили бы мои шансы на выживание в экстренных ситуациях, а потому я раз за разом пытался разобраться в том, что сокрыто во мне самом. Вереск научил меня, как в будущем можно будет привязать состояние глубокой медитации к определенному якорю, чтобы проваливаться в него мгновенно. Однако, сразу предупредил, что долго в этом состоянии держаться, в таком случае, будет невозможно. Но подобная медитативная техника и не была рассчитана на простую медитацию, а относилась к разряду боевых трансов некоторых боевых стилей, которые практиковались в этом мире.
Перед отправлением в "свободное плавание" я был одет как бедствующий безземельный дворянин, или как довольно зажиточный крестьянин,- добротно и с некоторыми изысками, в виде пуговиц и даже карманов. Одарен горсткой мелочи, в количестве пятнадцати медяков и парочки серебряных монет, достоинствами в один и пять лис, в пояс штанов, на всякий случай, был вшит аж целый золотой. И с тяжелым вздохом благославлен.
К слову, лисами, серебряные и золотые монеты тут назывались по той причине, что гербом королевства была лисица, ставшая на задние лапы и обвивающая хвостом меч, указующий острием вверх. Медные монетки изображений не имели и представляли собой квадратики с рисунком растительного орнамента, почти стершимся от частоты использования. Серебряные диски были достоинством в один, пять и десять единиц, различающиеся по весу. Одна серебряная монетка включала в себя сто медных, что было для многих огромным богатством. А один золотой лис, само собой, равнялся по ценности ста серебряным. Золотые монеты имели один номинал и были размером с медную монетку, только форму имели восьмиугольную.
