– Что ж, если тебе больше ничего от меня не нужно…
– Кое-что еще.
Джеймс сохранил выражение невозмутимости на лице, но про себя чертыхнулся. В иных обстоятельствах он готов был бы для Хантфорда сделать все, что в его силах, но не в данной ситуации, где замешана Оливия.
– Чем еще я могу помочь?
Хантфорд решительно подошел к столу, взял письмо и протянул Джеймсу, но тот даже не пошевелился, не поднял руку.
– Я не понимаю…
– Пусть будет у тебя, пока я не решу, что делать.
Нет, только не это.
– Почему бы тебе просто не запереть его в ящике стола?
– Потому что у меня есть ключ, а я себе не доверяю: слишком велико искушение прочесть его. Или сжечь. И то и другое было бы несправедливо по отношению к Оливии. Возьми его, – он потряс письмом для выразительности, – и сохрани.
Джеймс вскинул руки.
– Это семейное дело. Мне не следует вмешиваться.
Герцог швырнул письмо на стол и обреченно рухнул в кресло.
– Прошу прощения. Не буду больше отнимать у тебя время, и спасибо, что заехал и дал отличный совет.
Джеймс был уверен, что скоро пожалеет об этом, а тем временем Хантфорд устремил на него полный надежды взгляд.
Вздохнув, Джеймс взял письмо и сунул в нагрудный карман сюртука.
– Я подержу его у себя некоторое время, до отъезда в Египет.
Герцог на мгновение прикрыл глаза и с облегчением вздохнул.
– Спасибо.
– Не за что. Пожалуйста, передавай привет Аннабелл и… своим сестрам.
Очень скоро Джеймс будет катить в своей карете, глядя в заднее окно на исчезающий Лондон. Его кучер Айан утверждал, что покроет расстояние за три дня. Одежда и кое-какие инструменты, которые могут понадобиться для нескольких недель исследований в Уэстморленде, были уже упакованы и ждали своего часа.
Хантфорд встал, подошел к другу и хлопнул по спине.
– Я провожу тебя.
Они вышли в холл. Деннисон как раз подавал Джеймсу шляпу, когда двери гостиной распахнулись и оттуда вылетел вихрь розового шелка и рюшечек-оборочек.
– Джеймс! Какой чудесный сюрприз!
Что ж, он должен был это предвидеть.
– Рад вас видеть, леди Оливия.
