— А что король? Квислинг прав относительно него?
— По моему мнению, — осторожно произнес Шейдт, — он прав.
— А насчет золотого запаса и драгоценностей?
— Сопротивление нуждается в средствах. Так что — да, он прав и в этом. — Шейдт поерзал в кресле. Не пора ли ему открыть свои карты?
— У вас есть еще информация, герр Шейдт, не так ли?
Бог свидетель, подумал Шейдт, он очень хорош.
— Золотой запас и драгоценности короны находятся сейчас не у короля, — наконец сказал он. — Это больше пятидесяти тонн золота. Боюсь, мы потеряли его след: когда норвежское правительство бежало из Осло, мы действовали недостаточно расторопно. Однако я не сомневаюсь, что рано или поздно будет предпринята попытка вывезти золото из страны — вот тогда мы им и завладеем. У нас полное превосходство в воздухе, норвежцам нечего и надеяться на то, что они смогут переместить пятьдесят тонн золота и остаться незамеченными.
— Похоже, вы в этом совершенно уверены.
— Это всего лишь вопрос времени. И терпения. Впрочем, некоторые драгоценности короны, и очень значительные, находятся сейчас в руках небольшого отряда королевских гвардейцев, возглавляемого неким полковником Педером Гулбрандом, и вот за этим отрядом мы следуем по пятам.
— Почему эти люди не сопровождают короля?
— Они его сопровождали. Однако им пришлось вернуться в Осло, чтобы забрать одного человека. Представляющего даже большую ценность, чем золото.
Тербовен заморгал. Проняло наконец-то, подумал Шейдт.
— Вы не хотите назвать мне имя этого человека? — неторопливо осведомился Тербовен.
— В имени его мы пока не уверены, — солгал Шейдт, — но его знания стоят дороже золота.
— Не стоит играть со мной в шарады, герр Шейдт, — сказал Тербовен.
Шейдт сделал глубокий вдох. Сердце его колотилось. Сохраняй спокойствие, приказал он себе.
— Герр рейхскомиссар, — произнес он, — я прошу, чтобы вы поручили мне поимку этого человека и поверили, что, схватив его, мы оба заслужим вечную благодарность фюрера.
— Что вы предпринимаете для его захвата?
— Мы контролируем ситуацию, герр рейхскомиссар.
— Вы ведь знаете, я могу арестовать вас и подвергнуть пыткам.
— Да, — ответил Шейдт, — но тогда вы потеряете моего информатора.
Тербовен встал.
— Очень хорошо. Я даю вам неделю, герр Шейдт. И надеюсь, что вы, ради вашего же блага, сможете доставить мне все, что имеет значение, — этого человека, информацию, которой он располагает, и драгоценности. Неделя, герр Шейдт, вот все, что у вас есть.
