Дедушка, по-видимому, уже имел точные сведения относительно того, что я привезла изрядное количество медицинского спирта, списанного в одном месте за полной ненадобностью. Я передала, что официальная встреча состоится в нашей беседке, куда минут через двадцать и будет подан завтрак, но дедушка явился уже через минуту (вероятно, он поджидал внука за ближайшим углом), мы поздоровались, и я быстро передала его для знакомства своему хозяину Юмису. Таракан вежливо осведомился об особенностях сегодняшнего меню.
Он искренне ценил те дни, когда ему удавалось позавтракать до того, как я встану — в этом случае этот растущий организм еще раз завтракал вместе со мной.
Юмис с Генрихом оживленно разговаривали, стоя боком у беседки, куда я носила творог со сладкой подливкой из порошка какао и куски фальшивого зайца с грибным соусом. Под фальшивым зайцем в местных кулинарных отделах значилась гигантская говяжья котлета с вкраплениями свиного сала, то есть у зайца подразумевался спереди пятачок с рогами, что, безусловно, отдавало фальшью. Ближайшие к столу глаза у обоих фигурантов были скошены, и беседа прервалась на полуслове, когда я вынесла заветную бутылочку, именуемую в народе «раиской» (0,33л) со спиртовой настойкой на перегородках грецких орехов (главное — разводить крутым кипятком!).
Каждому досталось по сто пятьдесят грамм, то есть по три «двойных», от чего разочарованные жизнью герои Хемингуэя за вечер напивались в стельку. Мои визави жизнь любили страстно и были гораздо опытнее рефлектирующих питомцев дяди Сэма, признаваемых в наших литературных кругах, по странной нелепости бытия, за настоящих мужчин. Эта малость существенно улучшила утреннее самочувствие моих соотечественников, и Юмис при этом закурил, а Генрих заворковал, оказавшись при более тщательном рассмотрении представительным моложавым шатеном со старомодными манерами послевоенного обольстителя, до сих пор приносившими ему лавры в среде молоденьких студенток (когда я был на конференции в Праге…, когда я был на симпозиуме в Варшаве…).
Во враждебное зарубежье его явно не пускали, и через полчаса он исключил меня из состава своих избирателей, решив не растрачивать чары впустую. Юмис, напротив, остался весьма доволен мной, поскольку я нарушила под благовидным предлогом приезда старого Барона строжайший запрет его супруги (не подносить!), и ему не пришлось рыскать по деревне в поисках утренней рюмочки.
Я показала Генриху турбазу, где была масса всяческих удобств — библиотека, газетный киоск, телевизор, летний кинотеатр, спортплощадки и душевые с гладильней. Можно было ходить в местную столовую, но мы посещали только маленький бар с огромным мобилем в виде соломенной утки под низким потолком. Туристов было великое множество, но они, странным образом, почти не просачивались за пределы турбазы. Дня два их инструктировали, как нужно отдыхать, делая всем подряд, на всякий случай, показательное искусственное дыхание, а потом уводили в дальние походы. Возвращались они уже парами, готовили веселый самодеятельный концерт и уезжали восвояси. Им было не до леса, но в их распоряжении были кустистые поляны вокруг базы, где постоянно горели прощальные костры и прощальные поцелуи.
