Если у нее прежде и были сомнения, то теперь они полностью отпали: она влюбилась в Винченцо по уши!
– Девон вызывал их сюда.
– Конечно, он их вызвал, – рассмеялась Одри и выпрямилась, понимая теперь причину того, почему Винченцо не держит здесь птиц. – Эти кошки – причина, по которой ты не приглашаешь сюда свою семью?
– Только родителей.
– И ты держишь это место в секрете от них? – Винченцо так много давал своей семье, хотя, возможно, даже не осознавал этого факта. – Это не похоже на тебя.
Винченцо взглянул на нее, выражение его лица было непроницаемым.
– Не думай, будто ты меня знаешь. Но и не забывай – я беспощаден и люблю, чтобы все было по-моему.
– А какое отношение это имеет к тому, чтобы не позволять спускаться сюда твоим родителям?
– Мама тут же начнет настаивать на том, чтобы изменили температуру, которая прекрасно подходит для растений и не подходит для нее. Будет жаловаться – воздух здесь слишком влажный! А отец сразу же захочет использовать это место, чтобы потрясать своих любовниц.
– Неужели он будет приводить других женщин? В твой дом? – не поверила Одри.
– Даже не сомневайся! – кивнул Винченцо.
– Я рада, что мы не стали ужинать с твоим отцом.
Кивнув, Винченцо вздохнул:
– Если ты войдешь в нашу с детьми жизнь, тебе придется научиться уживаться и с моими родителями.
Если…
От этого слова Одри почувствовала необъяснимую боль.
– А кошки в безопасности с детьми? – чтобы не думать об этом, спросила она.
– Спот и Ровер, как я уже сказал, больше похожи на собак, так что ни дети, ни они от общения друг с другом не пострадают. Девон уже не раз говорил мне: дети их обожают, хотя Анджело, само собой, не может играть с ними так, как Франка.
– Девон? Ты что, никогда не приводил детей сюда?
Высокие скулы Винченцо залил румянец.
– Нет.
– Почему?
– Я не знаю, как им показать это место. – Подбородок Винченцо напрягся. Было ясно – признание далось ему нелегко.
– Энцо, даже умные миллиардеры вроде тебя не рождаются с пониманием того, как быть родителем.
– У меня был опыт…
– Когда?
– С Пину. Брат был на десять лет младше меня. Франсис и Джованни не чувствовали в себе родительские инстинкты. И с няней брату не повезло. Так что я брал его на руки, когда он плакал, кормил, играл с ним, учил жизни.
– Ты был хорошим братом. – Неудивительно, что Винченцо так решительно настроен дать Франке и Анд жело другую жизнь.
– Надеюсь, но десятилетний мальчик смотрит на жизнь иначе, чем тридцатишестилетний мужчина. Воспитание детей для меня сейчас намного труднее, чем самая сложная работа, которую мне приходилось выполнять.
