— Но каким образом? На стене были шероховатости?
— К несчастью, это было легко, — объяснила мадам де Праз. — Стены замка обвиты столетним плющом. Стебли его толщиной с древесный ствол. Толстые ветви обрамляют окна; одна из таких ветвей находилась на расстоянии четверти метра от «сердечка». Змея могла обвиться частью туловища вокруг ветки и просунуть голову в отверстие…
— Ну а чтобы спуститься в комнату?..
— Скользнуть по ставне вниз, опереться о шпингалет окна, который я как раз застегнула перед сном, чтобы не скрипела рама; потом скользнуть на какой-нибудь соседний стул, с него на ковер и подползти к белой руке, которая, допустим, свесилась с постели…
— Да, — согласился Жан Морейль, — все это вполне логично. Но не было ли других отверстий, через которые змея могла бы проскользнуть?
— Никаких! — подтвердила Жильберта.
— Вентилятор?
— Нет!
— Какая-нибудь отдушина?
— Да, была, но с очень частой решеткой.
— Камин?
— Он был закрыт сверху донизу металлическим щитом.
— Крысиная нора где-нибудь?
— Нет, нет!
— А двери?
— Мама не была трусихой, — сказала Жильберта, — но, любя жить в нижней комнате, она в то же время желала чувствовать себя в безопасности; обе ее двери (одна наверх, другая в будуар) были снабжены задвижками. Конечно, дверь в будуар с тех пор, как я ночевала внизу, оставалась свободной. Между моей и маминой комнатой был только будуар. Ну а дверь наверх, которая тоже находилась недалеко от постели, была всегда на задвижке. Возле мамы лежал железный прутик, которым она могла открывать дверь, не вставая с постели. Я даже сама задвинула задвижку перед сном и только утром откинула ее, когда бросилась за отцом. Значит, в эту ночь мама не позвала горничную и не отодвинула задвижку для того, чтобы она могла войти; и змея не могла воспользоваться ни этой дверью, ни щелкой какой-нибудь, так как дверь всю ночь оставалась закрытой.
— Но ведь змея могла вползти в комнату раньше, чем двери были заперты, — заметил Жан Морейль. — Она могла свернуться где-нибудь под кроватью…
— Это предположение тоже разбирали, — ответила мадам де Праз. — Но я и Жильберта ушли из комнаты в половине десятого; а привратник замка, делая свой обычный обход, видел змею в ящике в половине одиннадцатого.
— Откуда следует, — заметила Жильберта, — что змея могла выскользнуть из своей клетки между половиной одиннадцатого и часом ночи.
— Почему часом ночи? — спросил Жан Морейль.
— Потому что как раз в это время мама просыпалась и звала горничную. А в эту ночь она этого не сделала, оттого что скончалась.
