— Я по тебе соскучилась, — говорю я.
— Хочешь поговорить с мамой? — язвительно спрашивает он.
— Нет! — ору я. — Не давай ей трубку! Скажи лучше, что тебе привезти…
— Да не надо ничего…
— Придумай что-нибудь.
— Ну… есть такой плакат, там еще Фрэнк Заппа в дерьме. Я видел в одном иностранном журнале. Вот его, если найдешь.
— Ладно.
Сеппо был барабанщиком в одной местной группе и даже как-то написал песню: «Теуво боится, что его смоет в канализацию…» Но потом группа распалась. Как сказал Сеппо, «из-за внутренних разногласий».
— Подожди, мать тебе хочет что-то сказать.
До меня доносится какой-то грохот.
— Привет, это мама. Ты откуда звонишь?
— Из Лиссабона. Слушай, мам, я не могу долго говорить, дорого.
— Из Лиссабона? С кем это ты там?
— С одним парнем.
— У тебя есть парень? Ты не рассказывала. И чем он занимается?
— Юрист, — почему-то соврала я.
— Юрист, говоришь? Хорошая профессия.
— Ну все, давай, скоро увидимся…
Я вешаю трубку. Настроение опять на нуле.
Переодеваясь в гостинице, замечаю в зеркале, что у меня большие синяки на ляжках и на спине. Это радует.
В детстве я иногда уходила в предбанник, закрывалась там на защелку, а потом долго щипала и кусала себя. Мне хотелось, чтобы на коже остались следы — конечно, там, где бы их никто не увидел. Иногда мне это удавалось. Я рассматривала синяки в зеркало и представляла, что это следы от объятий мужчины.
Йоуни вернулся поздно вечером, резко открыл дверь и завалился на кровать.
— Не день, а черт знает что! Полная жопа! Я ни хрена не понял в объяснениях этих португальских рабочих, а их финский начальник отказался переводить, только слонялся по офису и потягивал кофе. В конце концов я так запутался, что когда они мне что-то лопотали, я только улыбался, как тюлень, и бормотал «yes, yes». Все, пошли все на хер, пора менять профессию!
Он еще полчаса провалялся не раздеваясь и все говорил и говорил. О том, какая это адская работа, где надо постоянно улыбаться всем законченным идиотам и быть внимательным и вежливым. О том, как он чертовски устал и что у него ничего не получается, а надо быть без конца в движении, постоянно в курсе событий. О том, что он всегда хотел заниматься чем-то более творческим и более независимым, например, написать роман, и что ему не хватает на это таланта.
— Да всего у тебя хватает! — успокаивала я его и ласково гладила по голове.
— Бедный я, несчастный… — отозвался Йоуни.
Мы пошли перекусить в старую часть города. Она была похожа на трущобы: узкие переулки, бельевые веревки, темные каморки, грязные ребятишки. Вниз по улице полз, дребезжа, старый помятый трамвай.
