— Зачем на беду нашел я отца моего! Зачем не остался в полях по прежнему пасти моих коз! Насколько был я счастливее в рабстве и бедности! Тогда я видел Хлою, тогда мы любили друг друга. А теперь Лампис схватил ее, унес; ночь наступит, и он ляжет с нею на ложе. Напрасно клялся я Паном, козами и Нимфами!
XXIX
Жалобы Дафниса услышал Гнафон из своего убежища во храме Вакха. Подумав, что наступило время помириться с новым господином, пригласил он нескольких молодых людей, товарищей Астила, отыскал Дриаса, велел ему указать путь к дому Ламписа, и все побежали туда. Они застали пастуха в ту минуту, когда он входил в свой дом с Хлоей, вырвали из рук его девушку и нещадно избили всех помогавших ему в насилии. Гнафон хотел связать Ламписа и увести его, как военнопленника с поля сражения, но Лампис убежал и скрылся. Совершив этот подвиг, Гнафон, с наступлением ночи, вернулся домой. Дионисофан почивал, но Дафнис бодрствовал и продолжал плакать в саду. Блюдолиз привел к нему Хлою, рассказал все, что случилось, умолял простить его, считать отныне преданным, верным рабом своим и не лишать стола, чтобы не умереть ему, бедному нахлебнику, с голоду. Дафнис, увидев Хлою и обняв ее, забыл, простил все и начал умолять девушку, чтобы и она простила его беспечность.
XXX
Посоветовавшись, решили пока никому не говорить о свадьбе. Дафнис тайно будет приходить на свидания с Хлоей и откроет любовь свою только матери. Но Дриас не одобрил этого решения, хотел сказать отцу обо всем и обещал получить его согласие на свадьбу. Ранним утром, положил он в сумку памятные знаки, пошел к Дионисофану и Клеаристе и увидел их сидящими в саду. Там же были Астил и Дафнис. Когда все умолкли, он повел речь свою так:
— Необходимость, заставившая говорить Ламона, теперь побуждает и меня открыть тайну, которую хранил я доныне. Хлоя — не дочь мне, и не жена моя кормила ее своей грудью. Кто родители, не знаю. Она была покинута в пещере Нимф и вскормлена овцой. Я сам это видел, — удивленный, взял к себе в дом и воспитал ее. Что слова мои не лживы, — можете убедиться по ее красоте, ибо она не имеет ничего общего с нами. Об истине свидетельствуют и памятные знаки: для пастухов они слишком богаты. Рассмотрите же их, постарайтесь найти родителей и решите, достойна ли Хлоя сделаться супругой Дафниса.
XXXI
Не без тайного намерения, намекнул он в последних словах на эту свадьбу, и Дионисофан не пропустил намека мимо ушей. Взглянув на Дафниса, увидел он, как щеки его вспыхнули, как юноша удерживает слезы, и тотчас догадался о его любви. Вот почему решил он как можно внимательнее проверить слова Дриаса, правда, более из любви к сыну, чем из участия к незнакомой девушке. Но, взглянув на принесенные Дриасом памятные знаки — золоченые сандалии, полусапожки, сетку для волос, велел позвать Хлою и обнадежил ее, сказав, что муж у нее уже есть, а скоро отыщутся и родители. Клеариста взяла ее к себе и позаботилась, чтобы Хлоя была одета, как приличествовало жене ее сына. Дионисофан, в свою очередь, отвел Дафниса в сторону и спросил, сохранила ли Хлоя девственность, на что Дафнис ответил, что между ними не было ничего, кроме поцелуев и объятий. Отец улыбнулся, услышав об их взаимных клятвах, и усадил их за стол.
