— Ну что ж, — как-то странно, загадочно сказала она и покачала головой, опять невольно хмыкнув. — Запишем… — Потом неожиданно подхватилась и встала.
— А телефон?.. — Он тоже поднялся во весь свой рост и оказался вдруг выше нее почти на голову.
— Телефон?.. — Будто с удивлением взглянула на его далекую вершину и улыбнулась. — Вам он нужен как Трофей? Пожалуйста… — Назвала номер. Он повторил, напряженно вдумываясь в знакомый ряд цифр, и тут до него дошел ключ той ошибки. Вот оно что: набирая номер Инны, он машинально накрутил свой собственный, первый три цифры, затем в четырех последних перешел на Иннин, а в результате — такое удивительное сочетание. Старый маразматик!
— Трудно запоминается, правда? — не преминула съязвить она.
— Легче чем вы думаете, — ответил он. — Не беспокойтесь.
— А я не беспокоюсь. Я знаю, что вы уже все забыли.
— Мы не забыли. Как вас назвать-то при случае?
— Ах да, нас много у вас. И каждое имя — это тоже трофей — «при случае», да?
— Ну почему… — смутился. — Просто… Интересно…
— Понимаю, интересно просто… — И как бы раздумывая, сложила губы трубочкой, тихонько свистнула, и опять словно ниоткуда к скамейке прикатился и энергично зафыркал и запрыгал внизу этот чертяка Чино. Она сошла к нему, поймала за ошейник, ловко пристегнула тонкий поводок, невозмутимо продолжая: — Конечно, без имени не то. Теперь вас это будет сильно мучить, не так ли, Владимир?
— Не знаю… — усмехнулся, пожал плечами.
— Мне очень жаль, — сказала она, — но помочь ничем не могу. Прощайте.
— До свидания, — уточнил он.
— Что ж, посмотрим, не будем зарекаться, — улыбалась она скептически. — Но на всякий случай все-таки прощайте. — И — счастливая, гордая, независимая, — задрав свой покусанный нос, пошла восвояси.
Правда, Чино чуть не испортил картину: рванулся стремглав, натягивая поводок и пробуксовывая задними лапами, едва не сбив свою хозяйку с ритма, — но это уже детали.
Тьма поглотила их почти мгновенно.
Он было подумал, не догнать ли их, не проводить ли, все равно ведь по пути — выход со двора как раз в той стороне.
Но решил не давать ей липшего повода для насмешек.
Дойдет, не маленькая, в конце концов.
Да и пудель проводит.
Подумаешь какая!..
А сам еще долго стоял на скамейке — «позабыт-позаброшен» — и, рассеянно разглядывая в тусклом свете детские конструкции, улыбался.
— Ну что произошло-то? — дразнил он себя. — Ничего ведь! Абсолютно ничего!..
И все же — понимал — произошло…
Наконец в правом верхнем углу дома вспыхнул среди черных дыр оранжевый квадрат — «седьмой этаж, пятое справа» — все верно, не липа.
