– Не торопитесь, не торопитесь, ваша милость, – засмеялась старая безобразная женщина, – как бы вам не накликать беду на вашего статного коня! Вы спрашиваете, где я нашла молодчика? А вот где: его лошадь шла мимо, а он висел, привязанный за одну только ножку, и его волосы чуть не задевали земли. Тут я его и словила в свой фартук.
– Знаю уж! – с гневом воскликнул граф фон Цоллерн. – Теперь давай его сюда! Ведь я не могу сойти – конь дикий и может убить его.
– Пожалуйте мне гульден, – смиренно попросила женщина.
– Вздор! – крикнул граф и бросил под дерево несколько пфеннигов.
– Нет, мне нужен гульден! – продолжала она.
– Как «гульден»! Ты сама не стоишь гульдена! – рассердился граф. – Скорей давай сюда ребенка или я натравлю на тебя собак!
– Вот как? Я не стою и гульдена? – отвечала она с язвительной улыбкой. – Ну, мы еще увидим, что из вашего наследства будет стоить гульден. А пфенниги ваши держите при себе.
С этими словами она бросила графу три мелкие медные монеты, и сумела бросить так ловко, что все три попали как раз в маленький кожаный мешочек, который граф еще держал в руке.
Несколько минут граф не мог вымолвить ни слова от изумления, вызванного этим странным происшествием, но наконец его изумление перешло в ярость. Он схватил ружье, взвел курок и прицелился в старуху. А та совершенно спокойно ласкала и целовала маленького графа, держа его при этом перед собой, так что пуля сперва должна была попасть в него.
– Ты добрый, скромный мальчик, – ласково говорила она, – останься только таким же, и тебе будет хорошо.
Затем она отпустила его и строго погрозила графу пальцем.
– Цоллерн, Цоллерн, вы остались еще должны мне гульден! – крикнула она и поплелась в лес, не обращая внимания на брань графа и опираясь на буковую палочку.
Оруженосец Конрад дрожа сошел с коня, поднял барчука на седло, вскочил сзади сам и поехал за своим повелителем на гору в замок.
Гроза фон Цоллерн брал с собой сына на верховую прогулку в первый и последний раз. Так как мальчик заплакал и стал кричать, когда лошади пошли рысью, то он решил, что его сын изнеженный мальчик, из которого не выйдет ничего доброго, смотрел на него с неудовольствием, и всякий раз, когда мальчик, сердечно любивший отца, приветливо и с лаской подходил к его коленям, он жестом прогонял его и кричал: «Знаю уж! Вздор!» Гедвига терпеливо переносила все злые выходки своего мужа, но такое враждебное обращение с невинным ребенком глубоко огорчало ее. Она много раз болела от ужаса, когда суровый граф жестоко наказывал ребенка за какой-нибудь ничтожный проступок, и наконец умерла в лучших годах, оплакиваемая челядью, всем округом, но особенно горько своим сыном.
