— Да, если не будет иного выхода.
Только теперь она облегченно перевела дух и поднялась с кресла, двигаясь с изяществом, несмотря на грузную фигуру, прошла в конец длинной комнаты и встала там у окна. Я не последовал за ней. Постояв спиной ко мне несколько мгновений, она обернулась. На лице у нее была улыбка. Она жестом пригласила меня подойти. Я повиновался.
— Ответь теперь на один мой вопрос, Мерлин.
— Если сумею.
— В Лондоне, когда мы беседовали с тобой и ты обещал, что привезешь ко мне в Тинтагел короля, ты вел речи о короне и о мече, на алтаре стоящем, подобно кресту. Я все время об этом думаю. Чья это была корона, явленная в твоем видении? Моя? Или это означало, что мой сын, этот ребенок, доставшийся такой дорогой ценой, будет королем?
Мне следовало ответить ей так: «Не знаю, Игрейна. Если мое видение истинно, если я настоящий прорицатель, то быть ему королем. Но провидческий дар покинул меня, я больше не слышу голосов в ночи и в игре огня, я опустошен. Я могу теперь только, как ты, делать свое дело и положиться на время. Все равно пути назад нет. Бог не допустит, чтобы столько смертей было принято впустую».
Но она смотрела на меня страдальческими глазами матери, и я сказал:
— Он будет королем.
Она склонила голову и так постояла несколько мгновений, разглядывая солнечные квадраты на полу и словно бы не размышляя, а прислушиваясь к тому, что свершается в ее теле. Потом опять посмотрела мне в лицо.
— А меч на алтаре?
Я покачал головой.
— Я не знаю, госпожа. Это еще не сбылось. Если мне дано будет знать, я узнаю, когда настанет время.
Она протянула руку.
— Еще одно... — По ее голосу я угадал, что этот вопрос для нее самый важный. И на всякий случай приготовился солгать. Она проговорила: — Если этого сына мне суждено лишиться… Будут ли у меня другие, Мерлин?
— Это уже три вопроса, а не один, Игрейна.
— Ты не хочешь ответить?
Я сказал это, просто чтобы выиграть время, но в глазах ее выразилось столько тревоги и опасения, что я с облегчением признался:
— Рад бы ответить, госпожа, но я не знаю.
— Как это? — резко спросила она.
Я пожал плечами.
— Опять-таки не могу тебе ответить. Дальше, чем этот мальчик, которого ты носишь, мне ничего не открылось. Но можно заключить, раз ему суждено стать королем, что других сыновей у тебя не будет. Дочери — может быть, тебе в утешение.
— Я буду молиться об этом, — просто сказала она, повела меня обратно в башню и жестом пригласила сесть — Не выпьешь ли теперь со мной кубок вина перед уходом? Боюсь, я оказала тебе дурной прием, а ведь ты проделал ради меня такой трудный путь. Но я места себе не могла найти, пока не поговорила с тобой. Посиди теперь со мной немного и расскажи, что у вас слышно.
