— Девятнадцать восемьдесят! — услышал Березкин грубый, сиповатый голос. Возле их столика стоял толстый официант в полукруглом детском передничке и белом колпаке. В громадной руке официанта маленький блокнотик, пальцы с трудом удерживали огрызок карандаша.
— Девятнадцать рублей восемьдесят копеек, — повторил он.
— Плати, Сережа, — сказал Байдаров. Он развалился на стуле напротив и с меланхоличным видом следил за струйкой дыма своей папиросы. — Плати, я тебе выдал суточные.
Байдаров ведал капитальными расходами. Березкин обладал непостижимым умением терять деньги, и Байдаров не доверял ему больших сумм, а каждый день выдавал понемногу на дневные нужды.
Официант небрежно сунул червонцы в карман передничка, положил на стол двугривенный и стал собирать посуду.
— Потеряете деньги, — сказал Березкин.
— Не потеряю.
— Ну, вытащит кто-нибудь.
— Уже пробовали… Попробовали, а потом говорят: отпусти, дяденька, больше не будем… Я, мил человек, в молодости в цирке работал. Борцом был, силенкой меня бог не обидел.
Официант отставил собранную посуду. Взяв со стола двугривенный, зажал его пальцами и упер об угол стола. Затем бросил на скатерть монету, согнутую под прямым углом.
— Вот! — сказал он и подмигнул Березкину.
— Здорово! — согласился тот.
Байдаров взял со стола согнутый двугривенный.
— Зря, папаша, государственную валюту портишь, — упрекнул он.
Березкин не видел, что делал с двугривенным Байдаров; а тот протянул руку и положил на стол уже выпрямленную монету.
— Что ж, — одобрительно оглядел официант Байдарова. — Молодец, сынок. Кем работаешь?
— Журналист.
— Журналист? — переспросил официант. — Это значит, пишешь? Карандашиком?.. А я думал, боксер али борец… — официант забрал посуду и ушел, не скрывая разочарования.
— Обиделся, — заметил Березкин, сочувственно проводив его глазами. — А ты бы сказал, что был кандидатом в чемпионы столицы по боксу.
— Так я же им не стал.
— Мог стать, если бы занимался.
— Но когда же было заниматься. Ты же знаешь, что мы в эти дни готовили очерк о строительстве гидростанции. — его переделывал раз двадцать, и все равно он у меня не получился, — вздохнул Байдаров. — И сказать правду, меня это больше огорчает, чем потеря чемпионства.
— Очерк хороший, — заметил Березкин. — Читатели хвалят.
— Читатели хвалят потому, что там твои фотографии.
— Яша, ну опять ты…
— Так это же правда! Ладно, ладно, молчу… — рад, что мы едем снимать не строительство ГЭС, а профессора Русакова в Институте витаминов.
