Буря? Эмили пожала плечами. И океан, и небо казались безмятежными.
— Откуда ты знаешь?
— Чую по ветру За горизонтом что-то есть, что-то, чего пока еще не видно. Буря рождается в океане, а ветер приносит ее к нам. Такое возможно в любое время года. Мы способны угадать это заранее, а белые — никогда.
— Что ты задумал? — спросила Эмили.
Он ответил уклончиво:
— Я отобрал с десяток самых храбрых и умных юношей. К сожалению, им придется умереть.
— От бури?
— Нет. Не думаю, что белые сохранят им жизнь после того, что они сделают.
— Тебе их не жаль?
— Это не имеет значения. Жизнь нескольких человек несоизмерима с благополучием целого племени.
— А чем ты способен пожертвовать ради своего народа? — промолвила Эмили и тут же испугалась своего вопроса.
Атеа не задумался ни на миг:
— Всем. Таков мой долг. Боги дали мне власть не для того, чтобы я сытно ел, мягко спал и наслаждался своим могуществом, а для того, чтобы я защищал мой народ.
— Значит, ты тоже отдал бы жизнь, если бы это потребовалось?
Он покачал головой.
— Жизнь — самое меньшее, что я был бы способен отдать, ведь мертвому уже ничего не нужно на этой земле.
Эмили глядела на горизонт, думая о дороге, которая, как говорится в сказании, «увела тысячи людей, поглотила мириады жизней», о дороге, «с которой не присылают вестей».
Сколько всего, и хорошего, и плохого, а главное — неизвестного, им предстоит пережить, прежде чем они шагнут за эту черту?
Прошло трое суток. Фрегат оставался на месте, и все это время Морис Тайль поджидал туземцев, как хищник ждет зверя. Он выставил посты, и сам тоже не спал до тех пор, пока над землей не начинал разгораться свет. Он так напряженно вглядывался и вслушивался во тьму, что у него начинали болеть глаза и уши.
На четвертую ночь к ним пожаловали гости.
Они не вошли в лагерь, лишь обстреляли его из-за кустов. Их набег был стремительным и коротким, наверное, они хотели дать понять, что не отступят от своих намерений.
Они отлично знали местность, возможно, даже видели в темноте. Но у них не было опыта подобных сражений; многие туземцы пугались собственных выстрелов. К счастью, десант сориентировался мгновенно. Островитяне побросали несколько ружей, а троих полинезийцев удалось взять в плен.
Морис крайне обрадовался неожиданной удаче. Пленники пытались сохранить гордый вид, но при этом явно тряслись от страха. Тайль попросил Рене Марена быть переводчиком.
— Каковы намерения Атеа? — задал он первый вопрос.
