Общение с ОРФ было занятием тяжелым, и потому предполагалось, что каждый из нас будет ежемесячно получать несколько дней отпуска. Мне отлучка в Гамбию определенно пошла на пользу, а вот наш полковник Джим не имел ни одного выходного с самого января и походил на выжатый лимон, так что мы уговорили его взять давным-давно просроченный им отпуск. Перед отбытием он пошутил: «Только до моего возвращения не затевайте здесь гражданскую войну». Теперь, задним числом, мне представляется, что такими словами он явно искушал судьбу.
Кое-кто из командиров повстанцев, в частности полковник Огюстин Бао, начальник службы безопасности ОРФ, начал делать нам с Джимом грозные намеки, обвиняя нас в том, что мы несем личную ответственность за разного рода «преступления» англичан против ОРФ. В состав этих преступлений входили: колониализм, эксплуатация и скрытое пособничество поставлявшим в страну наемников организациям, включая такие британские компании, как «Сэндлайн Интернэшнл» и «Экзекьютив аутсомс». Обе эти организации принимали — либо прямо, либо опосредованно — участие в успешных военных операциях, направленных против ОРФ. С точки зрения ОРФ, это означало, что англичане встали на сторону его врагов, что и вменялось нам в вину.
Бао питал к Британии особую ненависть. Он некоторое время жил в Лондоне и Глазго и при любой возможности говорил нам, что обходились с ним там ужасно. Не исключено, что так оно и было, однако, когда я просил его привести примеры, он в лучшем случае рассказывал о «преступлении против человечности», сводившемся к тому, что однажды в Лондоне он попросил таксиста сделать музыку потише, а тот не сделал. Не лучший, по-моему, повод для объявления войны.
Уходя в отпуск, полковник Джим назначил своим заместителем малайзийца майора Ганазе, попросив меня проследить за тем, чтобы все происходило должным образом. Оставить меня заместителем означало бы дать лишний повод к домыслам относительно заговора.
Однако в день отбытия Джима меня донимало совсем другое. То, что было поначалу тупой головной болью и общей сонливостью, превратилось в нечто похуже. В течение нескольких дней боль настолько усилилась, что мне стало трудно думать о чем бы то ни было помимо нее. Кое-кто полагал, что я подхватил малярию, однако я каждую неделю старательно глотал антималярийные таблетки «лариум» и потому считал, что у меня, скорее всего, просто сильный грипп. Однако эффективность «лариума» составляет лишь 95 процентов, а меня угораздило попасть в остаточные пять. Пару дней я боролся с болезнью, выходя на работу, но головная боль была настолько сильна, что меня мутило и я не мог есть.
