До моего тридцатилетия оставалась лишь пара недель, так что Анна привезла мне кое-какие подарки. Зная, что я возьму с собой только то, чего не жаль лишиться, она включила в число подарков новые очки из «Вулворта», несколько музыкальных записей, видеофильм «Отец Тед» и банку фасоли компании «Хайнц».
После встречи с Анной я стал скучать по ней гораздо сильнее, но чувствовал себя отдохнувшим и ждал возможности снова помериться силой ума с повстанцами ОРФ. Пока что наши достижения сводились к разоружению детей-солдат из «Группы Дикаря», но ведь настоящих повстанцев мы так и не разоружили.
К апрелю 2000 года в процесс РДР включилось 25 тысяч экс-комбатантов (из всех воюющих фракций за вычетом ОРФ). Однако в опорных пунктах ОРФ разоружение так и не началось. Теперь полковник Джим поставил меня во главе ведавшей разоружением группы офицеров, и я чувствовал себя польщенным. Если бы удалось склонить к разоружению части ОРФ в Макени, остальные последовали бы их примеру. Во всяком случае, мы на это надеялись.
Как развязать гражданскую войну
Под самый конец апреля обстановка ухудшилась. После месяца болезненно медленных переговоров мы наконец завершили постройку неподалеку от Макени лагеря для разоружения повстанцев. Мы также, с разрешения повстанцев, создали некоторое число временных центров приемки, в которые все желающие могли сдавать имеющееся у них оружие.
Процесс выглядел так: комбатант приходил в центр приемки, сдавал оружие и получал комплект удостоверяющих его личность документов. После этого его помещали в лагерь РДР, где он проходил медицинское обследование и получал профессиональную подготовку, Центры приемки были отделены от лагерей РДР, что позволяло предотвратить стычки представителей соперничающих фракций, одни из которых были еще вооружены, а другие — уже нет.
Официально наш лагерь РДР и центр приемки открылись 20 апреля, и мы начали работать в них, несмотря даже на то, что в ту пору никакие экс-комбатанты в них еще не заглядывали. Я должен был присматривать за центром приемки в Макени и выдавать документы каждому пожелавшему сдать оружие комбатанту.
Мы разбили палатки, расставили столы, стулья, столбы с указателями и соорудили навес, под которым любой сдающий оружие повстанец мог получить чашку чая и печенье, прежде чем его, уже безоружного, отвезут в лагерь РДР.
В течение недели мы каждый день расставляли столы и ожидали, когда явится первый наш клиент. Никто так и не явился. И это действовало на нас угнетающе. С другой стороны, я уже несколько дней плохо себя чувствовал и был доволен, что делать ничего не приходится.
