Я тут же понял, что сморозил глупость, но Винни обернулся ко мне и грустно улыбнулся:
— Место хорошее…
— Твоя мама сказала, что я теперь ей как сын. Выходит, мы с тобой братья?
— Конечно.
— Слушай, я так и не успел у тебя спросить, что значит слово, которым ты назвал меня на базе, когда мы завязли в грязи. Ты сказал, что на языке оджибве меня бы звали Мада… дальше не помню.
— Мадавайяш, «ветер-пустобрех», — улыбнулся он.
— Тебе повезло, что ты теперь мой брат, а то бы я тебе врезал.
— Раз ты теперь мой брат, придется тебе идти со мной в парильню.
— В парильню? Так положено после похорон?
— Нет. Это они специально для меня устраивают, — сказал Винни. — Тебе тоже будет полезно.
— Я хотел с тобой кое-что обсудить, — сказал я. — Речь идет о брате Реда и о его приятеле.
— Алекс, я не хочу, чтобы ты этим занимался. Тома больше нет. И тут уж ничем не поможешь.
— Неужели мы так и не выясним, почему это случилось?
— Ладно, поговорим об этом позже.
— Винни…
— Обещаю, Алекс. Поговорим.
Мы поехали к кузену Винни, который построил у себя во дворе баню, точнее, парильню. Каркас из связанных между собой жердей был покрыт брезентом и старыми коврами. Мужчины уже развели в сторонке костер, где грели камни, которые потом на лопате относили в парильню.
Всего нас было одиннадцать человек. Индейцы — мужчины разных возрастов — разделись. При других обстоятельствах я бы ни за что к ним не присоединился, но тут подумал, да что уж там, и тоже разделся.
Зайдя в парильню, я чуть не задохнулся — такой был горячий пар, но тут же почувствовал, как расслабились все мышцы. В ямке посредине поблескивали раскаленные камни. Я сел рядом с остальными и закрыл глаза. Кто-то набрал ковш ледяной воды и плеснул на камни, а потом добавил шалфея. Про шалфей даже я знаю, что это лекарственная трава. Я очень надеялся, что Винни он поможет и мой друг станет прежним.
Мы провели в парильне около часа. Это была лучшая из бань, где мне довелось побывать. Я истекал потом, и вместе с каждой каплей из моего тела выходила вся отрава, а из головы — дурные мысли. Все происходило в полном молчании.
Наконец кто-то отодвинул полог, и мы выползли наружу. Воздух был такой же холодный, как вода в канадском озере, но в дрожь меня не бросило. Только приятно пощипывало кожу. Одевшись, я поискал глазами Винни. Оказалось, что он все еще в парильне, спит.
Мы отнесли Винни в машину. Он не проснулся, и одевать его мы не стали. Просто укутали одеялами.
