Паренек кивнул.
— А без ключа ее можно увести?
— «Тойоту»? Ни в жизнь. У каждого ключа свой номер. Вроде как у банковского сейфа, понимаете? Не то чтобы совсем нельзя. Но зачем рисковать? Миллионы других стоят. Кради на здоровье. Безопаснее, быстрее, и никакой возни.
— А вот владелец утверждает, будто машину угнали.
Парнишка повернулся и взглянул на Брэкетта, откинув волосы со лба.
— Что ж… всегда бывает первый раз. Сами знаете. Но парень, который исхитрился угнать ее, очень уж башковитый, не иначе. Правда?
— Да.
— В моторах соображает. В зажигании. Все такое. Правда?
— Да.
— А если он такой умник, чего ж это он не сумел совладать со старушкой? Взгляните! Машина — экстра! Угробиться в такой, это ж спятить надо!
— А ведь разбился не мужчина, — тихо произнес Брэкетт. — Девушка. Четырнадцати лет.
Парень расхохотался, но, увидев выражение лица Брэкетта, замолк. На щеках загорелись яркие пятна, и он проговорил, отведя глаза:
— Ах, черт…
— Она сейчас в морге.
— Черт!
— Говорят, «тойоту» угнала она.
— Бросьте, мистер! — задиристо выкрикнул Билли. — Никак такое невозможно!
Сунув в карман Билли десять долларов, Брэкетт медленно направился к своей машине, припаркованной напротив загона.
Роберт Пломер с Пасифик-авеню и не ведал, что к нему вот-вот нагрянет гость.
— Чем могу помочь, сэр?
— «Осенние Поляны»?
— Да.
— Насколько мне известно, у вас есть… постоялец по имени Кембл.
— Минуточку, сэр… Кембл… Гаролд Кембл?
— Да. Я его друг и хочу узнать, как он себя чувствует…
— Минутку… Я вас соединю… Алло? Вы слушаете, сэр? Алло? Алло?
Для тех, кто не бывал в Сан-Франциско: Пасифик-авеню — это богато разукрашенная перевязь, которая украшает чело города и тянется от гольфовых площадок до банковского центра, длина ее — почти две мили. Брэкетт подъезжал к этому Парнасу с Грант-авеню, проехал разноцветный Чайна-таун, добрался до вершины Ноб-хилла и въехал в тень моста Золотых Ворот. Пломер, подумал он. живет под сенью этого моста и всегда будет жить под ее прикрытием. Даже если эмигрирует.
Дом, как ни странно, был ничем не примечателен: белый, двухэтажный, заурядный, как обои в мотеле. Кусты роз, маленькая гипсовая статуя — херувим в ямочках, две магнолии, дверь в стиле Тюдор и зеленый «фольксваген», принадлежащий скорее всего жене Пломера.
Брэкетт позвонил и, услышав вызванивание первых тактов «Колокольчики Шотландии», сообразил, что здесь вряд ли найдет на ночном столике редкую книгу или солонку Челлини. Тут книги выбраны по «Литературному путеводителю», картины подсказаны агентством, а вино, конечно, американское. Но Брэкетт приехал не критиковать хозяев, а поговорить с ними и уехать до темноты. Сейчас 6.55, и для многих уже начались обычные субботние развлечения.
