Лялин. Вот уж тут я мало сведущ. Вероятно, действительно, трудно.
Константин Иваныч(раздраженно). Ты ребенок, Лялин; просто ты малое дитя, и сидишь со своими мечтаниями, черт тебя возьми. Тут десяток людей в петлю полезет, а он ма-ло све-дущ! Кикимора ты… А-а, Лялька… (Машет рукой.) И говорить не хочется.
(Лялин разводит руками Вид у него недоуменный)
Лялин. День жаркий. С двух сторон я наказан ни за что. (Уходит,)
(Некоторое время Константин Иваныч один.)
(Из сада выходит Евдокия.)
Евдокия(пробуя рукой самовар). Застыл. (Константин Иваныч сидит, насупившись. Евдокия наливает чашку.) Хотите? Стакан найдется, но жидко.
Константин Иваныч. Где Мари?
Евдокия. Дома.
(Молчат.)
Евдокия. Мы ходили за черникой. Все пальцы синие.
Константин Иваныч. Почему же Мари не идет?
Евдокия. Значит, устала. (Пауза.) Завидую я мужчинам.
Константин Иваныч. Почему?
Евдокия. Жизнь у них приятная.
Константин Иваныч. Да? (Фыркает.) Не нахожу.
(Евдокия закуривает и смотрит упорно.)
Евдокия. Приятнейшая жизнь. В высшей степени усладительная. Полюбил, сошелся. Разлюбил – бросил. Одному скучно, за углом другая; хочешь молоденькую – молоденькая, хочешь невинную – невинная. Живи не хочу. И в Турцию не надо, все можно домашними средствами.
Константин Иваныч. Евдокия, у вас совершенно круглые глаза, и презлые. Хотел бы я знать, умеете вы любить? Кажется, мучить – единственное ваше дело.
Евдокия. Любить вам предоставлено. По этой части вы специалисты. Вы полюбите, Лялин про это попишет. Вот все отлично и устроится.
Константин Иваныч. Евдокия, вы… несмотря на то, что очень… честны, ничего не понимаете.
Евдокия. Где уж нам.
Константин Иваныч. Нет, не «где уж», а именно должны понимать. Если «где уж нам», так нечего язвить. Сидите и молчите. А коли судите, – знать должны, кого, за что, и кто в чем виноват.
Евдокия. И знаю. Ага, начистоту – извольте. Я сужу вас, Константина Иваныча, и осуждаю, во-первых, за то, что вы истинную, великую любовь, которую вы, по вашим словам, питали к Маше, в состоянии променять на первую попавшуюся девчонку только потому, что она молода.
Константин Иваныч. Как вы можете говорить…
Евдокия. Могу. И буду. Я Машу с детства знаю, и люблю, как дочь, она вам жизнь отдала. (Задыхаясь) Вы будете ее на кусочки резать, а я должна одобрять, поддакивать? Маша была глупа, слишком за вами ходила. Это сделало из вас Бог знает что, вы заняты только собой, вам безразлично, что с ней происходит.
Константин Иваныч
