Чарли в ответ лишь качает головой. С одного из кресел он берет клетчатую красную курточку и направляется к Маттоне.
Остальные следят за каждым его движением.
Чарли понуждает бывшего боксера повернуться и надевает на него клетчатую курточку — спокойно, уверенно, как одевал бы сына отец. Маттоне словно не замечает процедуры и не сводит враждебного взгляда с Тони.
— Обыщешь лодку. Если не найдешь там денег, обыщешь машину у шлюза, — говорит Чарли.
Маттоне кивает и направляется к двери, все так же косясь на Тони. На пороге он оборачивается и гневно наставляет на него палец.
— Если все это напрасно — он-то знает! Ох, и потешается же, наверное, про себя!
Лицо Тонн все так же бесстрастно. Он молча опускает голову. Боксер хлопает дверью.
Комната на втором этаже.
На спинке стула — куртка Пола. Раненый лежит на кровати.
Его освещает ночник у изголовья. На голове у Пола повязка.
Глаза закрыты. Ему очень плохо.
Склонившись к нему, Чарли тихонько окликает его.
— Напрягись, малыш…
— Чарли?
— Да… Послушай… Мне нужно отыскать деньги… Чтобы оплатить расходы на операцию, понимаешь?
— Я сделал Реннера, Чарли… И вовсе не было страшно.
Чарли приподнимает его за плечи, хотя уже и чувствует, что ничего не добьется.
— Пол!.. Пол!..
Голова больного сваливается набок.
Чарли опускает его в кровать и выпрямляется. Смотрит на него какое-то время, слышит, как он стонет в забытьи. Потом гасит ночник у изголовья и открывает дверь.
На пороге он спохватывается и вновь зажигает ночник рядом с юношей. Чтобы не оставлять его в темноте.
Другая комната — в конце коридора, который делит второй этаж надвое. Риццио и Тони втаскивают в нее металлическую детскую кроватку. Одна кровать, большая, там уже стоит. С сигарой в зубах заходит Чарли.
Риццио окидывает критическим взором сначала кроватку, потом Тони.
— Шугар права. Ему сюда не влезть.
Чарли вместо ответа просто-напросто отсоединяет боковину от кроватки.
Пока Риццио стелет простыни и кладет подушку. Тони разглядывает шахматы на столе. Вырезанные из дерева фигурки расставлены в положении уже начавшейся партии.
— Это я их вырезал!
— гордо произносит Риццио.
— Коллекционер отвалил бы за них целое состояние.
— Ты слышишь, Чарли?
Чарли смотрит на шахматы. Он впервые удостаивает их вниманием.
— Риццио у нас артист. Он еще и рисует.
Улыбка сползает с лица Риццио. Потом он, словно покоряясь, качает головой.
— Хорошо. Я иду.
Направляется к двери, напоследок бросив на Тони полный сожаления взгляд. Слышно, как он спускается по лестнице.
