— Не буду закрывать дверь на ключ, чтобы можно было быстро войти, если вам что-нибудь понадобится…
Закрыв глаза, я жаждал погрузиться в сон, из которого обычно выходил отдохнувшим, спокойным, хоть и никогда не мог вспомнить о том, что со мной было накануне.
В мозгу постепенно прояснялось. Сознание возвращалось порциями. Приоткрыв веки, я постепенно начинал понимать, что вижу. Потом мало-помалу оживала память. Сколько времени я спал? Восемнадцать, двадцать часов? Пока я раздумывал над этим вопросом, в дверь постучали.
— Войдите.
На пороге появился папаша Жаррье.
— Ну что, мсье Мишель, как вы себя чувствуете?
— Освобожденным… Все кончилось.
Жаррье пересек комнату и открыл ставни. Я закрыл глаза от яркого света, залившего комнату. Он приблизился и внимательно посмотрел на меня.
— Не скажешь, что вы хорошо выглядите.
— Я никогда не выгляжу хорошо после приступов.
— Вам уже не больно?
— Нет. В котором часу я пришел вчера вечером?
— Около половины восьмого… Вы поужинали с малышкой…
— С малышкой?
И вдруг я вспомнил. Девочка, брошенная каким-то донжуаном из Сен-Клода, которая хотела умереть. Я рассмеялся.
— Надеюсь, ее приступ тоже кончился. Она уехала?
— Да.
— Ничего не просила мне передать?
— Нет.
Не знаю, было ли это плодом моего воображения, но мне показалось, что он не смотрел на меня так открыто, как обычно.
— Хотите завтракать?
— Только черный кофе. В котором часу я пошел спать?
— Около девяти часов… Я сам уложил вас. Приступ начался внизу…
— Бедный Жаррье, извините меня за все неприятности, которые я вам причиняю.
Он пожал плечами.
— Я знаю, через что вы прошли, мсье Мишель. Если бы наши мальчики вернулись в таком состоянии, как вы, я ухаживал бы за ними… Вы в некотором роде наш сын…
У меня пересохло в горле, и я не мог проронить ни звука, только сжал его руку.
— Мсье Сандрей просил, чтобы вы позвонили ему, как только проснетесь, волнуется за вас. Я скажу, что все в порядке, хорошо?
— Все в порядке, отец Жаррье, не стоит его беспокоить, я сам зайду в комиссариат.
Когда Пьер вошел в мою комнату, я как раз допивал кофе. К моему удивлению, за ним следовал Оноре Вириа.
— Здравствуй, Мишель. Как дела?
Его тон удивил меня.
— Приступ прошел. Думаю, что смогу поужинать сегодня с тобой и Каролиной.
Тут я сообразил, что они как-то странно смотрят на меня.
— Что случилось, Пьер?
Он сел рядом со мной на кровать, а Вириа — на единственный в комнате стул.
— Ты оказался прав относительно этой… Альберты, что так заинтересовала тебя. Она действительно была беременна.
