— Нет.
— Сколько вам лет?
— Сорок пять.
— Ну, дружище, пора жениться, иначе вам скоро придется искать невесту в доме для престарелых. Шучу, шучу, но вам надо поторопиться. Некоторое время приятно жить холостяком, но… Если решитесь, желаю вам найти такую же, как моя…
Этот Лалоб начинал выводить меня из себя.
— Могу я задать вам один нескромный вопрос? Если мадам Лалоб обладает таким количеством добродетелен, в чем я, конечно, не сомневаюсь, почему же вы интересуетесь другими женщинами?
Похоже, мой вопрос сильно позабавил хозяина, и, поскольку в этот момент в комнату вошла его жена с подносом, на котором стояли бутылка и три стакана, он призвал ее в свидетельницы:
— Знаешь, что он тут болтает?
— Я не подслушивала под дверью.
— Он упрекает меня за то, что я бегаю за другими юбками, хотя мне посчастливилось обладать тобой.
— Я хорошо его знаю, приятель. Он неисправим. Так зачем же устраивать сцены? Я спокойно переношу свои неприятности, зная, что в любом случае он вернется ко мне… И потом, должна вам сказать, он нравится женщинам. Они без ума от него… Но только не воображайте, что это заходит слишком далеко… Я крепко держу поводья. И, если вижу, что его занесло на опасную дорожку, сразу же натягиваю их. Он брыкается, но слушается.
Я одобрил философию мадам Лалоб, а ее муж спросил меня:
— Она неглупа, моя толстуха? Погоди, дай я тебя поцелую! — Нисколько не стесняясь, хозяин встал и поцеловал жену в толстые щеки, затем продолжил: — Мсье Феррьер пришел сюда, чтобы поговорить со мной о Сесиль Луазен.
— О той блондиночке, что хотела тебя похитить?
— Совершенно верно.
— Она хотела похитить вас? — вмешался я.
— Мария-Жозефа несколько преувеличивает.
— Я преувеличиваю? Но, если бы меня не оказалось рядом, тебя бы ловко обведи вокруг пальца. А почему вы интересуетесь этой девчонкой, мсье Феррьер?
— Она исчезла.
— Это серьезно?
— Боюсь, что да.
— Бедная малышка… Ты знаешь что-нибудь, что могло бы помочь мсье Феррьеру, Франсуа?
— Ей-богу, не знаю… не представляю… Вы сказали, что это может быть очень серьезно?
— Серьезно, как и всегда, когда кто-нибудь бесследно исчезает.
— А, понятно. Вы нагнали на меня страху! Я уж подумал, что она покончила с собой… Это бы сильно меня удивило!
Почему он выглядит таким взволнованным? Не смеются ли они надо мной? Может быть, я просто попался на удочку двух хитрецов, разыгрывающих наивных простаков? По какой причине Лалоб подумал о самоубийстве? Если он на самом деле такой, каким хочет казаться, то есть эгоист, пользующийся всеми благами жизни, почему вдруг такое волнение? Атмосфера в комнате менялась прямо на глазах.
