— Посмотри число. Депозит внесен в прошлую среду.
Пинк схватил книжку, посмотрел в нее и ничего не сказал. Затем он несколько раз проверил дату, как будто не верил своим глазам.
— Прости меня, папа, — насупилась Вал, обняв отца.
Наступило длительное молчание, которое прервал Рис.
— Это мог сделать только Спет. Утром он был у меня в гимнастическом зале, как я уже сообщил Глюку. Вероятно, он и засунул ее туда.
— Боже мой, но зачем? — воскликнул Пинк. — Кто же дарит пять миллионов баксов? Думаю…
— Теперь я все понимаю, — прервал его Рис и выбросил сигару. — Раньше я никогда тебе этого не говорил, но когда началась эта путаница с Огиппи, я сразу понял, чем это пахнет и посоветовался с бухгалтером.
— Я думаю… — вновь робко начал Пинк.
Рис снова перебил его, зашагав по кухне.
— Я обнаружил, что наш друг Солли, напичканный Руигом, имел собственный интерес в этом деле. Он выпустил план продажи акций, где была указана липовая сумма. Внешне все было в порядке, но деньги он взял себе.
— Он всегда был вором, — сказала Вал.
— Точно, — поддержал ее Пинк.
— Использование почты в подобных целях — серьезное преступление, Пинк. Если бы правительство узнало об этом, Спет сел бы в тюрьму.
— Но почему же ты его не разоблачил? — прохрипел Пинк.
— В то время имелся шанс добиться успеха. Но позже, когда наступила катастрофа, я грозил засадить его в тюрьму, если он не восстановит положение, — Рис пожал плечами. — Он тоже стал угрожать мне, заявив, что испортит мою репутацию и я никогда не смогу заниматься бизнесом. «Заводы это не спасет», сказал он. А этот депозит и есть ответ на мои угрозы.
— Но пять миллионов долларов!
— Он был деловым человеком, — сухо проронил Рис. — Спет понимал, что десять процентов от пятидесяти миллионов не такая уж большая цена за спасение от тюрьмы.
— Крыса! — злобно воскликнул Пинк. — Как это порядочные люди терпят таких крыс?
— На меня это бросает тень, — нахмурился Рис. — Я не могу взять эти деньги — они не мои. Однако, если бы я надумал спасать Огиппи, все равно никто не поверил бы в эту историю. Аукцион, мое разорение… Я не могу их держать и не могу выбросить. Необходимо подумать, что тут можно сделать.
— Да, — пробормотал Пинк, — мы подумаем, что тут можно сделать.
Рис, тяжело ступая, вышел из кухни. Пинк принялся поджаривать еду.
— Что-то мне не хочется есть. Я тоже пойду, — промолвила Вал.
— Боже мой! — послышался странный голос Риса. Ужас в его голосе поразил Вал.
— Папа! — закричала она и бросилась к отцу.
