Ни звука не нарушало утреннюю тишину в то время, когда Конан крался к подножию стены, круто поднимавшейся из пышной растительности. Массивные ворота, которые Конан увидел в стене, никем не охранялись и были не заперты. Он верил, что женщина, которую он искал, находится где-то там, по ту сторону от стены, и, конечно, им руководила известная всем безрассудность.
Над ним к бастионам протянулись гирлянды виноградных лоз. Конан, как обезьяна, поднялся на большое дерево, добрался до края парапета и заглянул за стену, сжимая в руках толстую ветку, а потом, качнувшись, перелетел за стену.
Представшие его взору трех- и четырехэтажные строения из зеленого камня имели плоские крыши. Улицы сходились в центр города, где стояло очень высокое сооружение с куполами и башнями. Он не увидел ни одного человека в окнах или на улицах, хотя солнце уже взошло. Тишина, которая господствовала над городом, давала понять, что это мертвый и пустынный город.
Дома были закрыты. Подойдя к одному из окон, Конан заглянул внутрь. Там не было ничего видно, и шелковые занавески, подвешенные на сатиновых веревках, были задернуты. В щель между занавесок казак увидел, что стены комнаты задрапированы декоративным бархатом, пол покрыт коврами, скамейки сделаны из полированного черного дерева.
Он услышал, что кто-то идет ему навстречу по улице.
Конан нырнул в ближайшую дверь, которая, к счастью, оказалась открытой. Попав вовнутрь, он медленно двинулся вперед, разглядывая ковры.
Подойдя к возвышению в алькове, он увидел, что там лежит красивая темноволосая девушка, которая смотрит на него безжизненными глазами.
Конан с удивлением оглядел ее, каждое мгновение ожидая ее крика. Но она изысканно зевнула, прикрывшись рукой, встала и небрежно прислонилась к драпировке.
Она была, несомненно, белой расы, хотя ее кожа была смуглой. Ее подстриженные квадратом волосы были темными, на ней были только обрывки одежды, свисавшие с худых плеч. Она зевнула снова, гибко потянулась и без каких-либо признаков страха или удивления заговорила на диалекте Юнетши, который звучал страшно архаично, но Конан понял ее.
— Ты кого-нибудь видел? — спросила она так же равнодушно, как если бы в ее комнату зашел ее давний знакомый, а не вооруженный чужеземец.
— Кто ты? — спросил он.
— Я Юатели, — ответила она. — Я могу радовать поздно ночью, не сейчас. Сейчас я сплю. А кто ты?
— Я — Конан, гетман казаков, — ответил он. И сразу почувствовал, что она удивлена.
