Я услышал, как два раза скрипнул снег, но чертова пицца мешала мне, и не успел я выхватить пистолет, как к моему уху уже прижался холодный металл.
– Где она?
Это был Брюнхильдсен. Его узенькие, как карандаши, усы двигались, когда он говорил. С ним вместе был молодой парнишка, показавшийся мне скорее напуганным, чем опасным. На карман куртки ему смело можно было прицепить табличку «ученик», но он, по крайней мере, тщательно меня обыскал. Он отдал мой пистолет Брюнхильдсену. Думаю, у Хоффманна хватило ума отправить на помощь Брюнхильдсену молокососа без режущих предметов. А может быть, у него где-нибудь припрятан нож – оружие сутенеров. Пистолет – оружие наркобизнеса.
– Хоффманн сказал, что ты останешься в живых, если выдашь его жену, – заявил Брюнхильдсен.
Это ложь, но сам я сказал бы то же самое. Я обдумал свои возможности. На улице не было ни машин, ни людей. За исключением плохих парней. К тому же стояла такая тишина, что я услышал слабый звон пружины спускового механизма после взведения курка.
– Ну, – сказал Брюнхильдсен. – А то ведь мы найдем ее и без тебя, ты же знаешь.
Он говорил правду, не блефовал.
– Ладно, – ответил я. – Я забрал ее, чтобы укрепить свои позиции в переговорах. Я не знал, что мальчишка носит фамилию Хоффманн.
– Ничего об этом не знаю, мы должны просто забрать его жену.
– Ну тогда поедем и заберем ее.
Так я сказал.
– Мы должны поехать на метро, – объяснил я. – Слушайте, мадам считает, что я ее защищаю. И это правда. До тех пор, пока я не смогу использовать ее для сделки. Поэтому я сказал ей, что если не приду домой через полчаса, значит случилось что-то очень серьезное и ей надо сваливать. А на машине до моего дома по этим рождественским пробкам добираться минимум три четверти часа.
Брюнхильдсен сверлил меня взглядом.
– Тогда позвони ей и скажи, что ты задерживаешься.
– У меня нет телефона.
– Вот как? Как же тогда вышло, что пицца была готова к твоему приходу, Юхансен?
Я посмотрел на огромную красную картонную коробку. Брюнхильдсен не дурак.
– Телефон-автомат.
Брюнхильдсен провел большим и указательным пальцем по усам с обеих сторон рта, словно пытался вытянуть их в прямые линии. Потом он оглядел улицу, наверное оценивая интенсивность движения. Подумал, что скажет Хоффманн, если дамочка улизнет.
– Большая особая, – произнес парнишка, широко улыбнулся и кивнул на коробку. – Лучшая пицца в городе, так ведь?
– Заткнись, – сказал Брюнхильдсен. Он закончил растягивать усы и принял решение. – Мы поедем на метро. А потом мы позвоним Пине из твоего телефона-автомата и попросим его забрать нас оттуда.
