– На месте. Вот видишь, Провидение сделало все, чтобы мы не зашли туда и не попали под раздачу, – даже обрадовался Смерч, глядя на то, как все те же бойцы вытаскивают из недр сталинского дома как хозяев, так и гостей. А их было очень много, похоже, подпольное заведение было забито ими под завязку.
Мы с ним стояли в небольшой, но плотной толпе зевак, оба удивленные случайным совпадением, – ведь если бы не шнурки и не звонки, мы бы тоже сейчас находились в объятиях бойцов доблестного ОМОНа. Я представляю, что мне сказали и что сделали предки, когда приехали бы в «обезьянник» и узнали о том, что я играю в азартные игры в злачных заведениях. Наверное, я не дожила до завтрашнего утра – меня бы убивали все семьей, по очереди. А если учесть, что почти все мои родственники работали или работают в полиции или других правоохранительных органах, начиная от того же ФСБ, заканчивая погранвойсками, то мое бедное имя стало бы запрещенным в семье.
– Слушай, я никогда больше ни на какие авантюры с тобой не соглашусь влезать, – медленно проговорила я, глядя на увеличивающееся количество людей в полицейской форме. – Это же надо – всего пара минут, и мы бы спокойно попали к ним в лапы. Если бы ты не остановился, чтобы завязать шнурок… Слушай, Смерчинский, я начинаю ценить время.
– Я давно его уже ценю, – вздохнул Дэн, положил руку мне на плечо и сказал: – Пошли отсюда.
Но уйти сразу нам была не судьба.
– Маша? – раздался вдруг голос, знакомый до зубовного скрежета.
Вот блин!
– Папа? – медленно повернулась я и так же медленно отцепила от плеча руку Дэна.
– Что ты тут делаешь? – хмуро глядел на меня родной отец. Я даже не удивилась, увидев его здесь, – уже очень много лет папа работает в полиции, в отделе экономической безопасности, и дослужился до звания подполковника. На работе он человек жутко дисциплинированный, строгий и жесткий, а вот дома становится белым и пушистым, никогда не спорит с мамой и ни на кого из нас не кричит и не ругается. Его коллеги и друзья по работе только диву даются, видя чудесные метаморфозы папы в родной квартире. В среде естественного обитания, то есть на диване перед телевизором или в кресле за компьютером, он становился совсем добродушным, и выпросить в таком случае денег на карманные расходы или отпроситься на ночь в клуб – было делом легким и быстрым. Мы с Федором пользовались благодушием папы с самого детства, а когда на нас начинала кричать мама, тут же прикрывались отцом и его разрешениями. Жалко, что из-за своей сумбурной и крайне ответственной работы папы частенько не бывает дома не то чтобы по вечерам, но даже по ночам.
