Уайлд привязал ботинки на шею и закрепил компас на запястье. Затем, отключив навигационные приборы и подсветку, развернул «Хильду» на северо-восток и снова закрепил руль. Никем не потревоженная, она добралась бы до берегов Африки. Но меньше чем через двенадцать часов у нее кончится топливо, и течение снесет ее обратно к Кобблеру. Двенадцати часов более чем достаточно. Уайлд вышел на палубу и нырнул.
Море напоминало тарелку чуть теплого супа в трясущихся руках. Он не стал нырять глубоко, но спланировал над поверхностью и ушел под воду в пятидесяти футах от лодки. Стук двигателя разносился в ночи. Уайлд помотал головой, чтобы прочистить глаза, и почувствовал, как волна поднимает его вверх. Он вгляделся в темноту, но в первое мгновение ничего не увидел. Зато услышал. Прибой гудел как пожар. Он плыл, мощными гребками рассекая воду. Море понималось высоко, но волны здесь не разбивались, поэтому плыть было легко.
В сотне ярдов лунный свет бросал на воду широкую дорожку серебра, но там, где плыл Уайлд, было темно. Под ним плыли друзья Хартмана, барракуды. В отличие от акул они не боялись приближаться к рифам. И все же они были меньшим препятствием, чем скалы впереди. Уайлд работал на процентах — шансы столкнуться с агрессивной рыбой были примерно один к двадцати, и между ним и гибелью был только один узкий проем. Он вглядывался в темноту, напрягая глаза, и наконец увидел крутящийся, гремящий прибой слева и справа и черноту проема прямо перед собой.
Теперь он оказался в волнах. Он чувствовал, как вода влекла его, пока не подняла ввысь, и он оказался в пятнадцати футах над рифом, несясь к нему со все возрастающей скоростью. Он находился почти в центре проема и большего сделать не мог. Он напряг все тело, уподобившись доске. Но море не расступилось, а продолжало, кружась, приближаться к берегу. Оно ударилось о риф с невероятным грохотом, каскадом рассыпая брызги в глаза Уайлда, швыряя камни с обеих сторон от него с силой, которая могла бы сломать его ребра, словно спички. Но он уже оседлал гребень волны и катился на ней, как доска. Ему стал виден желтый песок пляжа. Теперь опасность представляли морские стены да песчаные ямы, куда вливалась вода, иногда утаскивая за собой слабых пловцов. Он почувствовал толчок в щиколотку и снова поплыл. Волна ударила в берег, рассыпалась пеной. И в этот миг Уайлд утратил плавучесть, беспомощно ткнувшись в песок. Он подтянул колени и попытался собраться. Любой тщательно составленный и рассчитанный план мог теперь разрушиться от одного-единственного обнажившегося куска известняка. Но напротив разрыва в рифе берег был совершенно чист. Он покатился по отмели, поднимая клубы песка. Поднялся на ноги и упал.
