Питера трясло, ему страшно хотелось убежать, но бессилие кошмара приковало его к месту. Очень медленно мужчина спустился вниз по откосу. Когда он проходил по освещенной солнцем части склона, стало заметно, что лицо его было мокро так, что блестело, а в его лохматых бровях застряли капли струившегося по лбу пота.
Женщина спокойно ждала. Одной рукой она упиралась в бок и, казалось, была теперь не так испугана.
— Ну, — произнесла она, выговаривая ему, — здорово же ты разошелся, а?
Мужчина, все с тем же выражением лица, продолжал идти, и его руки все повторяли то движение. И тут, когда он почти подошел к ней, она кинулась к нему, обхватила его руками и прижалась губами к его губам. Его руки с далеко оттопыренными большими пальцами поднялись и замкнулись вокруг ее шеи.
И теперь, при виде этих тесно прижатых друг к другу фигур, к страху Питера примешался ужас перед тем, что невыразимо словами. Содрогаясь, он ждал, когда руки мужчины совершат действие, в котором они упражнялись, стиснут и сокрушат ее, как они сокрушали воздух. Они пребывали на том же месте, обхватив шею женщины, чуть не совсем скрывшись под сложенным спиралью жгутом медных волос. После одного судорожного объятия они разделились и отдыхали, тяжело дыша. Напряжение не оставляло Питера. Он следил за ними слишком внимательно, и теперь фигуры мужчины и женщины маячили у него перед глазами, то окрашенные в сплошной синий цвет, то временами — в красный. Он знал, что худшее впереди. Между этими двумя мир невозможен — возможно лишь что-то неистовое, на миг заглушенное этим объятием.
Женщина мягко отстранилась, подняла руки и отвела его расслабленные пальцы от своей шеи.
— Так-так, — сказала она с улыбкой, — а что ты сделал с ножом?
Теперь размеры мужчины были не в счет, ярость выдохлась, и все, что ему осталось, это нелепое, черепашье поражение. Он посмотрел на свои пустые руки, потрогал карманы.
— Ты его где-то обронил, так что ли? — Она смеялась над ним. — Это в твоем духе! Потеряешь свои деньги и надумаешь прирезать меня на тот случай, если я их взяла. А потом потеряешь нож — ну, разумно это? — Она разглядывала его, склонив голову набок, словно человек, взирающий на неповоротливого ребенка. Поскольку он просто стоял с ошарашенным видом, она вздохнула и принялась закалывать волосы под зеленой шляпой. — Я очень хорошо это выдержала, если учесть… Обвинить меня в том, что я стащила твои деньги, гнаться за мной с ножом! Да я в жизни фартинга не тронула — и как бы я смогла, когда ты все время таскаешь их с собой? Ты где-то их потерял. В этом весь ты.
