Я схватил трубу чуть ниже перьев из болтов и гаек и резко дернул.
Что-то большое и неуклюжее ударилось о другую сторону двери. Петли не выдержали, вылетели из рамы, конструкция переломилась посредине и с шумом рухнула вниз вместе с ублюдком. Глаза навыкате. Кровь капает с подбородка. Руки хватаются за воздух… Так и вылетел.
И врезался прямо в меня, отбросив спиной на перила. Дерево прогнулось, хрустнуло и переломилось.
Мы покачались на краю, секунда свободного падения, потом — ШЛЕП. Ощущение — как будто взбесившаяся лошадь врезала копытом между лопаток. Воздух вылетел из моих легких вместе со стоном. А потом я покатился вниз по ступенькам, переплетясь руками и ногами с громадным вонючим ублюдком. Хрипя и изрыгая проклятия.
ХРЯСЬ.
Пол врезался в грудную клетку Как будто и без этого не было трудно дышать…
Господи, как больно.
Вставай. Вставай, пока он снова не начал махать этой чертовой трубой.
ВСТАВАЙ!
Я с хрипом всосал в себя воздух, закашлялся и встал на колени.
В прихожей полный разгром: ковер засыпан кусками двери и выбитыми балясинами, на свернувшихся кусках обоев следы крови.
Мистер Боль лежал на спине у входной двери, стонал, левая рука в области локтя была неестественным образом вывернута.
Выглядел он хреново.
Это хорошо.
Опираясь на стену, я встал, покачался на страдающем морской болезнью ковре, сделал пару вдохов. Шатаясь, подошел и врезал ему ногой по локтю.
Здоровяк не закричал. Он просто лежал с широко раскрытыми глазами, открывая и закрывая рот, потом схватил свою руку и прижал ее к груди:
— Аггггххххххххх…
Так ему и надо. Он мог…
Удар пришел из ниоткуда, прямо в живот, оторвав мои ноги от пола и бросив спиной о стену. Гипсокартон хрустнул, и в воздух взлетело облачко белой пыли.
Мои ноги согнулись в коленях, внутренности обожгло огнем. Я едва удержался на ногах.
Мистер Боль, со стоном поднявшись на ноги, стоял, качаясь взад-вперед; кровь и слюна капали из открытого рта. Потом он засмеялся.
Я схватился за то, что осталось от лестницы, — чтобы не упасть.
— Какого… Какого черта… тебе… надо?
Здоровяк повертел шеей, растягивая мышцы, сначала в одну, потом в другую сторону. Голос у него был глухой и какой-то мокрый:
— А ты нахальный малый. Надо бы тебя отшлепать. — Его левая рука безвольно висела вдоль тела, а правая заканчивалась громадным кулаком.
Он нагнул голову и бросился на меня…
