Мне в живот прилетел кулак.
Из меня сквозь стиснутые зубы с шипением вырвался воздух вместе с брызгами слюны.
Конечно, самое разумное, что можно было сделать в этом случае, — это обхватить руками шею этого ублюдка. Держать удары и продолжать сжимать руки, пока кислород ни перестанет поступать в его кривой неандертальский мозг… Но это только при одном условии — если труба с гайками была единственным оружием, которое Мистер Боль принес на вечеринку. Значительно труднее будет, если в кишки воткнется нож.
Еще один удар, в то же самое место, в два раза сильнее.
Займемся рукой.
Я схватил его за левый бицепс и рывком завел руку за спину и вверх. Потом другой рукой поймал его запястье и резко дернул. Внутри что-то хрустнуло и лопнуло.
Следующий его удар был похож на легкое похлопывание. Мистер Боль с всхлипом втянул в себя воздух, но крика не последовало. Вместо этого он упал на колени, вытянув вперед правую руку с растопыренной пятерней — как будто хотел помахать ручкой сидящему в аду дьяволу.
Я врезал ему коленом в лицо.
Он хрюкнул и опрокинулся на спину. Я выпустил искалеченную руку, схватил Мистера Боль за клок волос на затылке и ударил мордой по третьей ступеньке снизу.
ХРЯСЬ.
— Скушай за маму…
Я поднял его голову и снова изо всей силы опустил на ступеньку.
ХРЯСЬ.
— Скушай за папу…
Ступенька покрылась кровавыми пятнами.
— И тебе самому не хворать…
ХРЯСЬ.
Он обмяк.
Я отпустил его и, тяжело дыша, отступил на пару шагов:
— Домашнее задание… домашнее задание делать надо… тупой… ублюдок, и друзей с собой приводить… я из таких, как ты… козлов… говно вышибал… еще когда ты… когда ты…
Да и хрен с ним. Я прислонился к стене.
Гостиная превратилась в груду обломков, лестница в руинах, ковер покрыт обломками дерева и выпачкан в крови, в воздухе запах гипса, меди и прокисшего пота.
Сантехнический пернач блестел в углу, рядом с вешалкой. Я, шатаясь, подошел к нему, наклонился и поднял.
Когда я выпрямился, мир вокруг меня завальсировал, а внутри черепа что-то застучало, угрожая выдавить мне мозги через уши.
Прислонился к кухонной двери. Восстановил дыхание. Постарался не блевануть.
О’кей.
Опять подступило.
Сделал несколько глубоких вдохов.
Ох… Адреналин, конечно, великолепное обезболивающее, но что будет, когда начнется отходняк? Костяшки левой руки пронзало пульсирующей болью, плечи как будто обернуты раскаленной колючей проволокой, поясница раскалывалась, желудок жгло, а все остальное просто нестерпимо болело.
