Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нём обретши навсегда,
Скажу про всё, что видел в этой чаще.
>10 Не помню сам, как я вошёл туда,
Настолько сон меня опутал ложью,
Когда я сбился с верного следа.
>13 Но к холмному приблизившись подножью[2],
Которым замыкался этот дол,
Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,
>16 Я увидал, едва глаза возвёл,
Что свет планеты[3], всюду путеводной,
Уже на плечи горные сошёл.
>19 Тогда вздохнула более свободной
И долгий страх превозмогла душа,
Измученная ночью безысходной.
>22 И словно тот, кто, тяжело дыша,
На берег выйдя из пучины пенной,
Глядит назад, где волны бьют, страша,
>25 Так и мой дух, бегущий и смятённый,
Вспять обернулся, озирая путь,
Всех уводящий к смерти предречённой.
>28 Когда я телу дал передохнуть,
Я вверх пошёл, и мне была опора
В стопе, давившей на земную грудь.
>31 И вот, внизу крутого косогора,
Проворная и вьющаяся рысь[4],
Вся в ярких пятнах пёстрого узора.
>34 Она, кружа, мне преграждала высь,
И я не раз на крутизне опасной
Возвратным следом помышлял спастись.
>37 Был ранний час, и солнце в тверди ясной
Сопровождали те же звезды вновь[5],
Что в первый раз, когда их сонм прекрасный
>40 Божественная двинула Любовь.
Доверясь часу и поре счастливой,
Уже не так сжималась в сердце кровь
>43 При виде зверя с шерстью прихотливой;
Но, ужасом опять его стесня,
Навстречу вышел лев с подъятой гривой.
>46 Он наступал как будто на меня,
От голода рыча освирепело
И самый воздух страхом цепеня.
>49 И с ним волчица, чьё худое тело,
Казалось, все алчбы в себе несёт;
Немало душ из-за неё скорбело.
>52 Меня сковал такой тяжёлый гнёт,
Перед её стремящим ужас взглядом,
Что я утратил чаянье высот.
>55 И как скупец, копивший клад за кладом,
Когда приблизится пора утрат,
Скорбит и плачет по былым отрадам,
>58 Так был и я смятением объят,
За шагом шаг волчицей неуёмной
Туда теснимый, где лучи молчат
>61 Пока к долине я свергался тёмной,
Какой-то муж[6] явился предо мной,
От долгого безмолвья словно томный.
>64 Его узрев среди пустыни той:
"Спаси, — воззвал я голосом унылым, —
Будь призрак ты, будь человек живой!"
>67 Он отвечал: "Не человек; я был им;
Я от ломбардцев низвожу мой род,[7]
И Мантуя была их краем милым.
