Песка и жгучих хлопьев избегая.
>34 Приблизясь, я увидел невдали
Толпу людей[213], которая сидела
Близ пропасти в сжигающей пыли.
>37 И мне мой вождь: "Чтоб этот круг всецело
Исследовать во всех его частях,
Ступай, взгляни, в чём разность их удела.
>40 Но будь короче там в твоих речах;
А я поговорю с поганым дивом,
Чтоб нам спуститься на его плечах".
>43 И я пошёл ещё раз над обрывом,
Каймой седьмого круга, одинок,
К толпе, сидевшей в горе молчаливом.
>46 Из глаз у них стремился скорбный ток;
Они всё время то огонь летучий
Руками отстраняли, то песок.
>49 Так чешутся собаки в полдень жгучий,
Обороняясь лапой или ртом
От блох, слепней и мух, насевших кучей.
>52 Я всматривался в лица их кругом,
В которые огонь вонзает жала;
Но вид их мне казался незнаком.
>55 У каждого на грудь мошна свисала,
Имевшая особый знак и цвет[214],
И очи им как будто услаждала.
>58 Так, на одном я увидал кисет,
Где в жёлтом поле был рисунок синий,
Подобный льву, вздыбившему хребет.
>61 А на другом из мучимых пустыней
Мешочек был, подобно крови, ал
И с белою, как молоко, гусыней.
>64 Один, чей белый кошелёк являл
Свинью, чреватую и голубую,
Сказал мне: "Ты зачем сюда попал?
>67 Ступай себе, раз носишь плоть живую,
И знай, что Витальяно[215], мой земляк,
Придёт и сядет от меня ошую.
>70 Меж этих флорентийцев я чужак,
Я падуанец; мне их голос грубый
Все уши протрубил: "Где наш вожак,
>73 С тремя козлами, наш герой сугубый?"[216]
Он высунул язык и скорчил рот,
Как бык, когда облизывает губы.
>76 И я, боясь, не сердится ли тот,
Кто мне велел недолго оставаться,
Покинул истомившийся народ.
>79 Тем временем мой вождь успел взобраться
Дурному зверю на спину — и мне
Промолвил так: "Теперь пора мужаться!
>82 Вот, как отсюда сходят к глубине.
Сядь спереди, я буду сзади, рядом,
Чтоб хвост его безвреден был вполне".
>85 Как человек, уже объятый хладом
Пред лихорадкой, с синевой в ногтях,
Дрожит, чуть только тень завидит взглядом, —
>88 Так я смутился при его словах;
Но как слуга пред смелым господином,
Стыдом язвимый, я откинул страх.
>91 Я поместился на хребте зверином;
Хотел промолвить: «Обними меня», —
Но голоса я не был властелином.
>94 Тот, кто и прежде был моя броня,
И без того поняв мою тревогу,
