Не нас, укрытых сенью безопасной,
А тех, кто там остался позади".
>25 Так, о себе и нас в мольбе всечасной,
Шли тени эти и несли свой гнёт,
Как сонное удушие ужасный,
>28 Неравно бедствуя и всё вперёд
По первой кромке медленно шагая,
Пока с них тьма мирская не спадёт.
>31 И если там о нас печаль такая,
Что здесь должны сказать и сделать те,
В ком с добрым корнем воля есть благая,
>34 Чтоб эти души, в лёгкой чистоте,
Смыв принесённые отсюда пятна,
Могли подняться к звёздной высоте?
>37 "Скажите, — и да снидут благодатно
К вам суд и милость, чтоб, раскрыв крыла,
Вы вознеслись отсюда безвозвратно, —
>40 Где здесь тропа, которая бы шла
К вершине? Если же их две иль боле,
То где не так обрывиста скала?
>43 Идущего со мной в немалой доле
Адамово наследие гнетёт,
И он, при всходе медлен поневоле".
>46 Ответ на эту речь, с которой тот,
Кто был мой спутник, обратился к теням,
Неясно было, от кого идёт,
>49 Но он гласил: "Есть путь к отрадным сеням;
Идите с нами вправо: там, в скале,
И человек взберётся по ступеням.
>52 Когда бы камень не давил к земле
Моей строптивой шеи так сурово,
Что я лицом склонился к пыльной мгле,
>55 На этого безвестного живого
Я бы взглянул — узнать, кто он такой,
И вот об этой ноше молвить слово.
>58 Я был латинянин; родитель мой —
Тосканский граф Гульельм Альдобрандески;
Могло к вам имя и дойти молвой.
>61 Рождён от мощных предков, в древнем блеске
Из славных дел, и позабыв, что мать
У всех одна,[672] заносчивый и резкий,
>64 Я стал людей так дерзко презирать,
Что сам погиб, как это Сьена знает
И знает в Кампаньятико вся чадь.[673]
>67 Меня, Омберто, гордость удручает
Не одного; она моих родных
Сгубила всех, и каждый так страдает.[674]
>70 И я несу мой груз, согбен и тих,
Пока угодно богу, исполняя
Средь мёртвых то, что презрел средь живых".
>73 Я опустил лицо моё, внимая;
Один из них, — не тот, кто речь держал, —
Извившись из-под каменного края,
>76 Меня увидел и, узнав, позвал,
С натугою стремясь вглядеться ближе
В меня, который, лоб склонив, шагал.
>79 И я: "Да ты же Одеризи, ты же
Честь Губбьо,[675] тот, кем горды мастера
«Иллюминур», как говорят в Париже!"[676]
>82 "Нет, братец, в красках веселей игра
У Франко из Болоньи,[677] — он ответил. —
Ему и честь, моя прошла пора.
