Столь слёзно чаемого примиренья
И с неба вековечный снял завет,
>37 Являлся нам в правдивости движенья
Так живо, что ни в чём не походил
На молчаливые изображенья.
>40 Он, я бы клялся, «Ave!»[662] говорил
Склонившейся жене благословенной,
Чей ключ любовь в высотах отворил.
>43 В её чертах ответ её смиренный,
«Ессе ancilla Dei»,[663] был ясней,
Чем в мягком воске образ впечатлённый.[664]
>46 «В такой недвижности не цепеней!» —
Сказал учитель мой, ко мне стоявший
Той стороной, где сердце у людей.
>49 Я, отрывая взгляд мой созерцавший,
Увидел за Марией, в стороне,
Где находился мне повелевавший,
>52 Другой рассказ, иссечённый в стене;
Я стал напротив, обойдя поэта,
Чтобы глазам он был открыт вполне.
>55 Изображало изваянье это,
Как на волах святой ковчег везут,
Ужасный тем, кто не блюдёт запрета.
>58 И на семь хоров разделённый люд
Мои два чувства вовлекал в раздоры;
Слух скажет: «Нет», а зренье: «Да, поют».
>61 Как и о дыме ладанном, который
Там был изображён, глаз и ноздря
О «да» и «нет» вели друг с другом споры.
>64 А впереди священного ларя
Смиренный Псалмопевец, пляс творящий,
И больше был, и меньше был царя.
>67 Мелхола, изваянная смотрящей
Напротив из окна больших палат,
Имела облик гневной и скорбящей.[665]
>70 Я двинулся, чтобы насытить взгляд
Другою повестью, которой вправо,
Вслед за Мелхолой, продолжался ряд.
>73 Там возвещалась истинная слава
Того владыки римлян, чьи дела
Григорий обессмертил величаво.[666]
>76 Вдовица, ухватясь за удила,
Молила императора Траяна
И слезы, сокрушённая, лила.
>79 От всадников тесна была поляна,
И в золоте колеблемых знамён
Орлы парили, кесарю охрана.
>82 Окружена людьми со всех сторон,
Несчастная звала с тоской во взоре:
«Мой сын убит, он должен быть отмщён!»
>85 И кесарь ей: "Повремени, я вскоре
Вернусь". — "А вдруг, — вдовица говорит,
Как всякий тот, кого торопит горе, —
>88 Ты не вернёшься?" Он же ей: "Отмстит
Преемник мой". А та: "Не оправданье —
Когда другой добро за нас творит".
>91 И он: "Утешься! Чтя моё призванье,
Я не уйду, не сотворив суда.
Так требуют мой долг и состраданье".[667]
>94 Кто нового не видел никогда,[668]
Тот создал чудо этой речи зримой,
Немыслимой для смертного труда.
>97 Пока мой взор впивал, неутомимый,
Смирение всех этих душ людских,
