>85 "Покуда солнце всё ещё не село, —
Наш мантуанский спутник нам сказал, —
Здесь обождать мы с вами можем смело.
>88 Вы разглядите, став на этот вал,
Отчётливей их лица и движенья,
Чем если бы их сонм вас окружал.
>91 Сидящий выше, с видом сокрушенья
О том, что он призваньем пренебрёг,
И губ не раскрывающий для пенья, —
>94 Был кесарем Рудольфом, и он мог
Помочь Италии воскреснуть вскоре,[620]
А ныне этот час опять далёк.[621]
>97 Тот, кто его ободрить хочет в горе,
Царил в земле, где воды вдоль дубрав
Молдава в Лабу льёт, а Лаба в море.
>100 То Оттокар; он из пелён не встав,
Был доблестней, чем бороду наживший
Его сынок, беспутный Венцеслав.[622]
>103 И тот курносый, в разговор вступивший
С таким вот благодушным добряком,
Пал, как беглец, честь лилий омрачивший.
>106 И как он в грудь колотит кулаком!
А этот, щеку на руке лелея,
Как на постели, вздохи шлёт тайком.
>109 Отец и тесть французского злодея,
Они о мерзости его скорбят,
И боль язвит их, в сердце пламенея.[623]
>112 А этот кряжистый, поющий в лад
С тем носачом, смотрящим величаво,
Был опоясан, всем, что люди чтят.[624]
>115 И если бы в руках была держава
У юноши[625], сидящего за ним,
Из чаши в чашу перешла бы слава,
>118 Которой не хватило остальным:
Хоть воцарились Яков с Федериком,
Всё то, что лучше, не досталось им.[626]
>121 Не часто доблесть, данная владыкам,
Восходит в ветви; тот её дарит,
Кто может всё в могуществе великом.
>124 Носач изведал так же этот стыд,
Как с ним поющий Педро знаменитый:
Прованс и Пулья стонут от обид.[627]
>127 Он выше был, чем отпрыск, им отвитый,
Как и Костанца мужем пославней,
Чем были Беатриче с Маргеритой.[628]
>130 А вот смиреннейший из королей,
Английский Генрих, севший одиноко;
Счастливее был рост его ветвей.[629]
>133 Там, ниже всех, где дол лежит глубоко,
Маркиз Гульельмо подымает взгляд;
Алессандрия за него жестоко
>136 Казнила Канавез и Монферрат".[630]
Долина земных властителей (продолжение)
>1В тот самый час, когда томят печали
Отплывших вдаль и нежит мысль о том,
Как милые их утром провожали,
>4 А новый странник на пути своём
Пронзён любовью, дальний звон внимая,
Подобный плачу над умершим днём, —
>7 Я начал, слух невольно отрешая,[631]
Следить, как средь теней встаёт одна,
