Фрэнк из тех, кто не слышит или не слушает, когда им отвечают, и только задает время от времени вопросы, чтобы собеседник не молчал. А если он вдруг и заинтересуется, то всегда тем, о чем разговор давно окончен. Вот он распрямляется, похлопывает себя по животу и поворачивается лицом к горящим углям в камине по ту сторону комнаты. Он перебрасывает мне полотенце.
— Ну-ка, потри мне спину, Арт. — Он покачивается под моими руками, и я не слышу, что он говорит.
— …На твоем месте я держался бы подальше, — заканчивает он, когда я вешаю полотенце ему на плечо, и начинает тереть мне спину.
— Совсем сухая. Ты слышал, что я сказал?
Я киваю, но думаю уже только о тупой боли, которая дырявит мне верхнюю челюсть.
— И занялся бы ты зубами. Это поважнее.
В комнату врывается холодный воздух — это открылась дверь. Вслед за собакой входит Джордж Уэйд.
— Вы скоро, Артур? — кричит он сквозь пар.
— А вы кого-нибудь подыскали?
— Закройте дверь, Джордж. Спасибо, старина, — доносится голос из бассейна.
— Какой-то школьный дантист. С ним договаривается мистер Уивер. Только надо поторопиться.
— Веселенькое рождество! — говорит Фрэнк. — Мне с тобой поехать?
— Не нужно, Фрэнк. Мистер Уивер сказал, что отвезет его на своей машине, — вмешивается Уэйд.
— Повезло, — решает Фрэнк. Он кашляет от пара и, опираясь багровой спиной о массажный стол, смотрит, как я одеваюсь.
Хватаю сумку, кричу из дверей: «Счастливого рождества!» — и иду за Уэйдом по холодной сырости туннеля под трибунами.
— И конечно, — продолжает он, — если вам придется вставлять зубы, как думает Дей, то клуб должен будет это оплатить. Я скажу Уиверу. Ну, как вы? То есть зубы как?
Я что-то буркаю, и мы по деревянной лестнице поднимаемся в буфет. В дверях, как я и думал, стоит старик Джонсон. Он хватает меня за локоть, когда я прохожу мимо.
— Как ты тебя чувствуешь, Артур? Все обошлось?
Глазки у него совсем сощурились от тревоги. Для него-то все кончено. Я вырываюсь, стараясь не очень его ушибить.
— Не приставайте к нему, Джонсон, — говорит Уэйд. — Мы торопимся.
Да только не слишком. Я сразу понял по спине Уивера, что поездка к дантисту в такое время ему совсем ни к чему. Уэйд переминается с ноги на ногу, пытаясь отвлечь Уивера от разговора. Пес стоит неподвижно. Джонсон следит из дверей. Наконец Уэйду надоедает приплясывать, и он легонько трогает плечо Уивера под дорогой материей. Фабрикант чуть оборачивается, разыгрывая свое обычное удивление перед случайностями жизни, и быстро взглядывает на меня, но тут же начинает с легкой насмешкой сверлить взглядом смущенное лицо Уэйда.
