– Ты должна поверить мне. Почему ты думаешь, я послал твои любимые цветы, а не его? Я хотел быть там для тебя.
– Как жаль, что Блейк не разделял твоей страсти ко мне, тогда ему не пришлось бы искать секс на стороне.
– Значит, ты и он… – рискнул предположить Оливер.
Она обернулась:
– Была ли у нас богатая и полноценная сексуальная жизнь? Очевидно, нет. Я знала, что не особо впечатляла его в постели, но и не предполагала, что довела его до такого отчаянного состояния.
– Это была не ты, Одри. – Он подошел к ней, отвел ее руки с испорченной блузки и обхватил их. – Я клянусь, ты не могла бы ничего изменить.
– Откуда ты знаешь? Он что… – О боже. – Он говорил с тобой о нашей сексуальной жизни, то есть ее отсутствии?
Да, это будет окончательным унижением.
– Нет. Не говорил. Но он совершенно свободно болтал о своих других… встречах. Пока я не прекратил это.
Одри опустилась на пуфик и спрятала лицо в ладонях:
– Я чувствую себя такой дурой. Как я могла ничего не замечать?
– Он не хотел, чтобы ты замечала.
– Тогда как я могла не догадаться? – Она снова вскочила на ноги. – Мы жили каждый своей жизнью, но я была с ним каждый день – я должна была, по крайней мере, что-то заподозрить?
– Как я уже сказал, ты видишь лучшее в людях.
– Уже нет, – поклялась она.
– Не надо. – Он пересек комнату и встал перед ней. – Не позволяй ему изменить тебя.
Одри отняла руки от лица и взглянула на Оливера:
– Сколько людей знает?
Он опустил глаза:
– Некоторые. Я полагаю, он был не очень аккуратным.
Внезапный образ Блейка, прогуливающегося по центру Сиднея с полногрудыми молоденькими девушками, виснувшими на нем с обеих сторон, предстал перед глазами Одри. Полная ее противоположность: юные, пышногрудые, гибкие и, вероятно, вытворявшие в постели такое, чего она и представить не могла.
И так открыто… Может быть, он хотел, чтобы его поймали? Разве не это говорят психологи о мужчинах, которые заводят интрижки? И, возможно, она бы его поймала, если бы уделяла хоть какое-то внимание их браку.
Реальность дошла до нее, когда слезы уже высохли: она была обречена на это с того самого дня, когда поставила свою работу, друзей и хобби выше собственного брака.
Она глубоко вдохнула и выпрямилась.
– Одри… – сказал Оливер предупреждающим тоном, понизив голос, – я уверен, ты сейчас винишь себя.
Он так хорошо ее знал. Как это было возможно?
Он нерешительно смотрел на нее. Потом сделал шаг вперед и снова взял ее за руки, присев на корточки перед ней.
