Ее губы сжались еще сильнее.
– Было бы неловко, – выдавила она из себя.
Метрдотель обернулся на его фырканье.
– В то время как этот разговор одно сплошное удовольствие.
– Я не думаю, что твой сарказм уместен, Оливер.
– В самом деле? Ты считаешь, что я поставлю себя в такое глупое положение? – Неверие отразилось на его лице. – Мне просто любопытно. Ты считаешь меня озабоченным и отчаявшимся, – его шепот мог бы разрезать стекло, – или себя – такой желанной и обольстительной?
Боль пронзила ее насквозь: он жестоко напомнил ей, что просто не мог ее желать.
– Перестань…
Но он разошелся:
– А может, все было бы вообще по-другому. Знаешь, меня считают настоящим соблазнителем. В твоем сумасшедшем взгляде на мир нет места мысли, что я могу сделать одно движение, и ты будешь просто не в состоянии отказать? Или не захочешь?
Он никак не мог не заметить внезапную бледность ее лица. Кровь отлила от него в один миг, как если бы все шестьдесят этажей под ними внезапно испарились.
Оливер молчал.
Глупый, слепой, неотесанный мужик.
Одри встала и повернулась к стрекозам – ее руки были сплетены на животе, словно в попытке унять резкую боль. Потом она поднесла ладони к своему мертвенно-бледному лицу. Другие гости продолжали ужинать, не обращая внимания на агонию внутри ее грудной клетки.
– В этом все дело? – прошептал у нее за спиной Оливер. – Ты поэтому не хочешь бывать здесь?
Унижение и горькое чувство обиды стянули ей горло. Она подняла палец и провела им по стеклу, повторяя путь яростно бившейся о стекло террариума стрекозы, которая еще не отказалась от своей мечты о свободе.
– Я уверена, что тебе это кажется смешным.
Ковер был слишком толстым и слишком новым, чтобы выдать его шаги, но Одри увидела отражение Оливера в стеклянной поверхности террариума. Он остановился, прежде чем их тела успели коснуться друг друга.
– Я бы никогда не стал смеяться над тобой, – серьезно сказал он низким голосом. – Или твоими чувствами. Какими бы они ни были.
Одри откинула волосы назад, немного расправила плечи. Возможно, она унижена, но она никогда не будет ползать перед ним на коленях.
– Нет. Я уверена, что у тебя уже был опыт с обременительной привязанностью со стороны слабого пола.
Именно это делало все таким унизительным. То, что она была просто одной из многих – может быть, даже сотен – женщин, которые попались на обаяние Хармера.
– Ты мне небезразлична Одри…
Но…
– Умоляю, прибереги это для тех, кто не знает тебя настолько хорошо.
