– Ё‑мое! Виктор!
– А, это ты, старый плавучий чемодан.
Что ж, мило. Приветствие довольно нежное. С Витькой Сокирко мы дружим еще с первой чеченской компании. Он заканчивал Львовское, военную журналистику. Служил в Афганистане. Уволился, но из профессии не ушел.
– Ты все в «МК»?
– Нет, Санечка, я уже в «Комсомолке»! А вот это Александр Коц. Мы из одной редакции.
Жмем руки.
– Слушай, Саш, а Игорь Коц – он родственник?
– Папа.
Игорь известный военный журналист. Теперь, как и все мы, на гражданке. Главный редактор «Советского спорта». Надо же, а здесь с сыном его познакомился.
– Что, господа, никак в Цхинвал собрались?
– Не советуешь?
– Да что вы! Давайте, давайте. Только попрощаться нам как следует надо.
Я уже понял, что моей эксклюзивности настает кирдык. В принципе, два слова разведчикам – и любых коллег-журналистов развернут и со скоростью света отправят обратно в Джаву. Можно поступить по-другому, взять и сказать: «Ваша удача, ребята, делайте то, что можете, а с нами нельзя!». Но это Витька, кореш мой Сокир. Он ведь не повернет в Джаву. Он все равно попрется в город. Пехом. А там плохо. Там на дороге тетя с косой и вся в белом.
– Ладно. Пойдем, командующему вас представлю. Будете с нами. Не понравится, всегда уйти сможете.
Хрулев жмет каждому руки. Вижу, как Коц заметно волнуется. Новичок? У него на ребре правой ладони солдатский портак[29] «За ВДВ». Значит, кое-что уже видел, проходил. Хрулев, подмигивая мне, при всех громко интересуется:
– Нормальные ребята?
– Да, свои мужики.
– Ну, пускай остаются.
Тихо интересуюсь у Коца:
– Какой полк?
– Армия? Медвежьи озера.
– А… Понятно. Связь. ВДВ.
Артиллеристы орут на всю поляну. Цифры, команды… Леонсио никак не может поймать крупно стреляющий ствол. На одном держит фокус, а стреляет другой. Громко возмущается:
– Ну, навел же! Что ты, выстрелить, блин, не можешь!
– Уши зажми!
– Да хер с ними, с ушами!
Наконец получается. Леня тут же хватает камеру вместе с треногой и перебегает в другое место. Меняет ракурс.
Орудия бьют, гремят гильзами, как пустыми ведрами. Вдали, где-то со стороны города, бухает частая канонада. Метрах в двухстах, со стороны кустарника, то и дело разгорается стрекотня автоматов. Кажется, прошла вечность с тех пор, как уехал в город Кокойты. На самом деле – тридцать минут. И вот Хрулев машет рукой. Подзывает Гостева:
– Так! Все! Время! Уходим!
Хрулев удаляется. Подскакивает Горбачев, комбат. Внешне от бойца-контрактника не отличишь. Каска, бронежилет. Лицо круглое, мальчишечье. Гостев дает команду:
